Далее Николай перенес сроки начала повторного похода на Крым. Если раньше планировалось выступить весной следующего года, подкопив силы и вооружив армию, то теперь выйти предстояло уже этой весной. Молодому царю страсть как не терпелось начать стяжать славу великого полководца.
На этот раз действовать собирались сразу по трем направлениям. Первое – это удержание Запорожья, а также взятого в прошлом году Очакова. Турки непременно попытаются вернуть город, как и уничтожить крепости, возведенные по берегу Буга. Здесь, как и прежде, действовать надлежало генерал-поручику Косагову во главе сорокатысячного войска. Он сумел в прошлом году захватить Очаков с рядом турецких крепостей и укреплений – сумеет и удержать все это, отвлекая на себя значительные силы противника.
Второе направление – наступление на Крым. А если говорить более точно, то на Перекоп. Здесь должны были действовать основные силы русского войска. Стотысячная армия под командованием полного генерала Гордона.
Ну и третье направление – разумеется, Азов. Николаю нужен был выход в Русское море. Очаков никак не мог претендовать на роль южных морских ворот, а вот устье Дона подходило как нельзя лучше. Эта река была одной из основных водных артерий древнего торгового пути «из варяг в греки». А Русскому царству очень важно вклиниться в торговлю на юге.
Сюда посылалась тридцатитысячная армия при поддержке сорокатысячной ногайской конницы. Стоит ли говорить, что на основном направлении командовать собирался сам Николай. Молодой самодержец никому не желал уступить это место и был полон решимости непременно захватить Азов.
В принципе Иван целиком и полностью поддерживал намерения царя. Вот только не понимал, к чему трубить о своих планах на всех углах. План предстоящей кампании знал не только самый последний рядовой, но, пожалуй, и каждый пахарь из самой глухой деревушки. Невозможно даже помыслить о неведении турок. Но, как подозревал Иван, для местных реалий это вообще было свойственно…
Наконец и знакомое подворье. Иван постучал в ворота и, едва те перед ним распахнулись, въехал во двор, сопровождаемый денщиком. Встречавший их Серафим даже не пытался скрывать охватившей его радости. Его дети, Аркашка и Настя, двенадцати и семи лет от роду, тоже не скрывая радости, щебетали вокруг дяди Вани, который всегда был щедр на подарки. А уж из дальней поездки – так само собой. Получив свои свертки, тут же поспешили прочь, поглядеть, что им перепало на этот раз.
На крыльце дома, кутаясь в платок, появилась Дарья с выпирающим животом. Это они на третьего сподобились. И дай им Бог. Женщина окинула вернувшихся внимательным взглядом, целы ли, поздоровалась и, осенив себя крестом, скрылась за дверью.