В любви (а куда деваться, если они все время были рядом, ели из одной тарелки, спали на матрасах в подсобке, пока Каргин не выкупил участок в дачном кооперативе) Надя была неприхотлива, отзывчива и по-своему стыдлива. У Каргина не было тогда других женщин. Он о них даже не думал. Он хотел позвать Надю замуж, но смущали ее невозможная четкость, простота, умение все контролировать, рентгеновское видение сути вещей. Это были достоинства исполнителя, но не спутникажизни. В самом деле, не мог же Каргин и дальше вхвостивгриву эксплуатировать Надю уже не как работницу, а как жену? Он пытался вывести их отношения из матрицы «шеф — наемная сотрудница», но как-то не получалось. Надя скучала, когда он водил ее в ресторан, отказывалась от подарков, молчала, когда он заводил речь о будущем.
«Я человек места», — однажды сказала она ему.
«Какого места?» — удивился Каргин.
«Я знаю свое место, — ответила Надя, — и с него не сдвинусь. На чужое не сяду».
«Где твое место?» — не отставал Каргин.
«Ты знаешь».
«Не знаю».
«Если до сих пор не знаешь, значит, ты... дурак, — сказала Надя. — Или обманщик».
«А если я тебя люблю и мне плевать на твое, мое и все прочие места?»
«Это еще хуже. Место сильнее любви. Еще раз скажешь про любовь, я уволюсь».
«Мне кажется, не я дурак, а ты дура!» — обиделся Каргин.
«Так нам будет проще», — закрыла тему Надя.
У нее есть все, размышлял потом Каргин, для того, чтобы быстро разбогатеть и жить в свое удовольствие. Надя и впрямь была местным гениемторговли. Затоваренная, прошедшая все стадии уценки хозка, купленная на оставшиеся деньги на оптовом складе у самой финской границы, пользовалась у дачных хозяек немыслимым спросом. Каргин сам слышал в электричке, как одна женщина говорила другой, что завтра в Надином (не его, Каргина, а в Надином!) магазине будет распродажа финского мыла, стирального порошка и какой-то (Каргин даже не подозревал о ее существовании) пены для снятия пыли, причем по... предварительнойзаписи. Между тем на дворе стояла вторая половина девяностых, народ успел позабыть о дефиците и магазин Каргина был в дачном поселке отнюдь не единственным. А рыба, какая у нее рыба, изумляясь, слушал дальше Каргин, у них арендована коптильня в Ланпенранте,