Ну, а если не удастся? Что ж… Смерть Корибута и его дочери, в любом случае, ляжет черной тенью на русско-польские отношения, вновь расширит, ставшую было срастаться пропасть, между двумя славянскими державами. А это пойдет на пользу Ордену.
Древние римляне говорили «разделяй и властвуй», и пока они следовали сему мудрому принципу, Европа принадлежала им. Почему бы и христианскому Ордену не воспользоваться старым, проверенным оружием?
До рассвета отряд фон Велля шел лесными тропами на запад, к старой дороге, ведущей на Кенигсберг. Руперту не терпелось поскорее известить Магистра об удачном исполнении, своего замысла.
Идти следовало затемно: ни одна душа не должна была видеть их в окрестностях заставы Волкича, ни одна не должна была догадаться о связи между группой из шести всадников и истреблением посольского отряда.
К утру они миновали лес и вышли на дорогу, соединяющую пограничные земли Унии с орденскими владениями. По сему тракту часто проезжали послы Ордена, направляющиеся ко двору Короля, в Краков, или возвращающиеся обратно, и появление здесь тевтонского Командора со свитой никого бы не удивило.
И погода пришла навыручку фон Веллю — густой снег, валивший всю ночь, засыпал следы, по которым можно было проследить ночной путь маленького отряда.
Встреч с конными разъездами Унии Руперт не опасался. Именная грамота посланника Великого Магистра давала ему право беспрепятственного проезда, по всем дорогам Польского Королевства и сопредельным литовским землям.
Посему воины фон Велля не стали больше скрывать белые орденские одежды; сбросили серые дорожные плащи с капюшонами и развернули посольский штандарт с черным тевтонским крестом и горделивым прусским орлом посередине.
Фон Велль не без гордости оглядел свой отряд — сопровождавшие его воины представляли собой лучшие силы Ордена и одним своим видом внушали почтение встречным путникам. Четверо из них были рослые кнехты, отлично вооруженные и обученные военному делу.
Кроме щитов, заброшенных на ремне за спину, и мечей, покачивающихся у бедра, у каждого был мощный самострел, с расстояния двухсот шагов пробивающий железными стрелами любую броню, и у кого — тяжелый топор, у кого — шипастая австрийская палица, притороченная к седлу.
Их простые железные латы и сбегающие на плечи кольчужные капюшоны уступали в красоте вычурным доспехам польской шляхты, но были прочны, удобны и вполне соответствовали нраву своих владельцев.
А нрав этот был крут. Неприязнь к инородцам, воспитанная веками захватнических войн и набегов, вспыхивала в глазах Орденских солдат всякий раз, когда мимо них неспешно проезжал литвинский обоз с фуражом или польский купец, везущий на рынок яркие ткани и безделушки.