, ее познакомили с Владимиром Григорьевичем Чертковым, “другом великого писателя”. Чертков, высланный из России, жил в собственном доме неподалеку — в Крайстчерче, где устроил хранилище для рукописей Льва Толстого по новейшим правилам архивного хранения, — подвал с микроклиматом мог выдержать землетрясение и попадание бомбы.
Лиза не могла отказать себе в возможности увидеть главного духовного ученика самого Толстого.
Он встретил меня просто и приветливо.
— Очень приятно познакомиться. Вы где же учитесь?
— В Париже, на юридическом факультете.
— Это почему же вы избрали себе такие науки?
— Я хотела бы быть адвокатом.
— А… Мужиков обирать будете?
В этом был весь Чертков с его прямолинейностью. Конечно, Дьяконова была обижена и пыталась ему возражать. Но еще больше озадачила ее вторая встреча, когда “друг великого человека” посоветовал Лизе… поступить в гувернантки.
О, лучше бы ты была нема и лишена вовсе языка!” — вспомнилось мне отчаянное восклицание героя гоголевского “Портрета”[52], и я едва не повторила его вслух. Сразу разлетелся весь ореол, каким я так почтительно окружила друга великого писателя, и передо мной был он тем, каким и есть на самом деле: богатый аристократ, никогда серьезно не думавший о женском вопросе. Кровь бросилась мне в голову, и я почувствовала себя оскорбленной… Было темно, и он не мог видеть, какая горькая усмешка исказила мое лицо.
Но если бы и видел? Давайте посмотрим на Лизу глазами Черткова. Кто она была перед ним? Русская студентка Сорбонны, сбежавшая из России в поисках лучшей доли. Навязавшаяся на встречу с ним, другом великого писателя.
Посмотрите на меня!
Но что мог он в ней увидеть? И что мог увидеть в ней Ленселе, кроме девушки со странностями — а кто к нему приходил без “странностей”? Рассказать о себе она не умела, а дневника ее никто не читал. Между тем только он мог явить Лизу граду и миру.
Но кому он был нужен после Башкирцевой?
Наконец южная Англия опротивела Лизе…
Все, все опротивело мне здесь: и эти дома, и это однообразие, а шум моря неустанно напоминает, что только оно отделяет меня от той страны, где он живет. Только море! Как я завидую птицам! легкие, свободные — они играют с расстоянием, с пространством… А я так рада была бы теперь все отдать, если бы какой-нибудь волшебник мог обернуть меня в птицу… чтобы улететь туда, за море, в Париж, к его окну.
И Лиза улетела… Но до этого успела полистать английские женские журналы и даже познакомиться с суфражистками, посетив один из их салонов. Они не понравились Дьяконовой…