…
Что-то подсказывало ему, что искать Лизу нужно не там. Но он нанял самых опытных проводников, которые знали эти места с раннего детства. Как он мог с ними спорить? После Unnütz они отправились по деревням, в которые могла бы попасть Лиза, если бы перепутала тропы. Деревенька Aschau… Кажется, это переводится как зола, пепел. Kramxach… Слухом лингвиста Юргис тотчас услышал это немецкое Kram — хлам, рухлядь, барахло. Проводники говорили, что это самое обычное дело в горах — подвернуть или сломать ногу, а потом замерзнуть. Третья деревня называлась Brixlegg — что-то непонятное, но связанное с ногой. Наконец его терпение лопнуло. “Если бы она сломала ногу, — сказал он, — мы бы ее нашли! Как она могла добраться до деревни со сломанной ногой?!” Они смотрели на него насмешливо. “Herr Offizier, вы плохо знаете наши горы! Просто доверьтесь нам, и, вот увидите, мы найдем эту девушку живой или мертвой. Скорее всего, мертвой. Но если она еще жива, то только благодаря тому, что добрела до какой-нибудь деревни. Скажите, кто вам нужнее: ваша живая родственница или ее мертвое тело? Скажите, и мы последуем вашим желаниям…”
Черт бы их побрал! Даже в этих правильных рассуждениях чудилась насмешка Лизы, которая всегда цеплялась к словам, всегда выворачивала их наизнанку! Как он мог объяснить им, что девушка, которую они искали, не ходила ни на Unnütz, ни в Aschau, ни в Kramxach, ни в Brixlegg, ни куда-то еще, куда бы отправился нормальный человек в здравом уме?
На третий день Юргис понял, что ошибся. Нужно было не проводников нанимать, а идти одному. Взять побольше вина и идти в горы одному. Искать Лизу наобум, с риском для собственной жизни. Там, где ее быть не могло. Тогда был бы шанс. Может быть, он даже нашел бы ее живой. Но он тупо шагал за проводниками, а они самоуверенно заполняли на карте квадрат за квадратом и веселели с каждым заштрихованным квадратом, думая, что район поисков сужается. Что он мог сделать? Он действовал по правилам. Ради спокойствия жены и тещи, которые, когда Лизу не найдут (в чем он был уверен!), потребуют у начальника местной общины справку, что все “необходимые меры” для поиска тела были предприняты.
Из его головы не шел этой проклятый ручей Luisenbach! От него они начинали поиски Лизы. “Как это мило с их стороны! Они уже назвали ручей моим именем!” Уже назвали!
Он вдруг вспомнил удивительную картину, которую видел на Кавказе. Скромное деревенское кладбище, разбитое у подножья крутой горы. Сразу над ним — горный уступ, затем — второй… третий… четвертый. Кладбище — как первая ступень вверх.