…только бы до дома дотащить, пока не окоченел…
Цветы. Красиво. Смотри, радуйся. День, неделя. Если повезет, то две.
…три месяца — разве мало? Сытая жизнь, теплые вечера. Разговоры. Кофейни, музеи…
А когда букет завянет, выбрось и забудь. Просто забудь. Даже если судьба не подкинет больше ни одного цветочка, не вспоминай. А если снова решит побаловать подарком, не думай о том, что это лишь на время, — радуйся новому букету…
— Софи? Я что-то не то сказал?
Нет, цветы — плохое сравнение. Вообще не сравнение.
— Люк скоро спустится. Подожди его в машине, пожалуйста.
Мужчина нахмурился. Брови сошлись у переносицы, разделенные двумя глубокими бороздками морщин. Глаза потемнели.
Если бы за эти годы он совсем-совсем изменился бы, она узнала бы его по глазам. Больше ни у кого таких нет. Зеленые-зеленые. Когда он спокоен и улыбается, они яркие и светлые, как молодые побеги аспарагуса. Когда думает о чем-то, темнеют до изумрудного. А когда по-настоящему сердится или злится, становятся цвета вечернего моря… Софи никогда не видела моря, ни вечером, ни утром — только на картинах. И на одной, она запомнила, такое темное, что зелень почти не различается.
Да, она узнала бы его лишь по глазам. Но он не так и изменился. Выше стал. И шире. Не поправился, но мальчишеская худощавость пропала, плечи раздались, черты лица, оставшись прежними, стали как будто крупнее. Прямой нос, высокие скулы, мягкие губы, почти незаметная ямочка на подбородке. И глаза, да… Таким нельзя дарить незнакомым девушкам цветы…
А у нее веснушки на носу. И вообще ничего примечательного. Раньше были волосы — длинные, карамельно-медовые. Но однажды она решила все изменить, начать новую жизнь… И проплакала весь вечер, поняв, что после парикмахерской ничего не изменилось, ни в ней, ни вокруг нее.
— Тьен, пожалуйста. В машине или на улице. Мне нужно работать.
А не отвлекаться на глупые мысли. Хотя одно другому обычно не мешает.
— Хорошо.
— И от доктора сразу назад. Не задерживайтесь нигде.
Несмотря на показную холодность Софи, на обиду в ее глазах, им все-таки удалось поговорить. О чем-то незначительном, отвлеченном. И Этьен расслабился.
Расслабился и пропустил болезненный удар.
Сомнений не было: пожилая сухощавая дама вышла из подъезда в одно время с Люком не случайно. Она не поспешит по своим делам, в магазин или на прием к дантисту, — нет, она усядется в автомобиль и поедет с мальчиком к доктору, а после проследит, чтобы они не задерживались, как и просила его сестра.
Зачем было просить, Позволять ему поверить, будто она без сомнений, как прежде, доверила ему брата?