— Им ведь нужно платить, — объяснил Бад. — У меня нет столько денег, у Вю тоже — да и не видно ее в последнее время — а кроме того, душит жаба. Недобросовестные клиенты, постоянные срывы поставок, да еще птица эта отвратительная…
— Куррва мать! — уместно подытожил Фельдмаршал Дуб.
— Платить деньги за творчество — это безнравственно, — сказал Чумной Доктор. — Оно или льется из тебя сверкающим свежим потоком, или сочится ржавой вонючей струйкой. Деньги здесь не играют ни малейшей роли. Нужно будет найти таких, которые не будут их просить — тогда-то мы и будем знать, что достигли успеха.
— Я все еще жду ответа, — голосом, которым можно было бы вытравливать жидкий азот из крови, сказала Весна. — Мистер Свет будет очень недоволен. Собственно, он и так очень недоволен, всегда, а определить степень его гнева после этого случая будет затруднительно.
«Почему мне показалось, что у нее черные глаза? Они ведь явно серые, прозрачные, словно дымящиеся, как два кусочка сухого льда», — подумал Лейтенант.
— С другой стороны, я вообще не считаю, что в баре нужно что-то менять, — надменно сказал Клэм. — Разве что стаканы сделать побольше объемом, а подносы — пошире. Сейчас на одном подносе помещается всего шесть стаканов формата ноль семьдесят пять, это возмутительная форма дискриминации.
— К сожалению, мой, то есть наш бар — не то место, где приборы серебряные, посуда золотая, а на второе подают кокс, а потому, за неимением более тонких и изысканных способов взбодрить себя несчастному Родни приходится напиваться, — извиняющимся тоном сказал Бад. — Прошу его простить, тяжелое детство, двадцать пятый век, сами понимаете… да еще и эта внезапная встреча с сестрой, плюс незапланированный инцест… Слишком много потрясений для одного хрупкого парня.
— Ты, кажется, сказал «Родни»?
— Родни Клэм, он же Омни Гидрар, разницы нет — но, впрочем, пора, пожалуй, перейти к объяснениям. В противном случае Весна имеет большие шансы превратиться в зиму, а я этот чертов сезон ненавижу еще со Скандинавии девятого века. Паршивое было времечко.
— Итак… — Весна теряла остатки терпения.
— Итак… — повторил десантник задумчиво. — Начни, пожалуй, ты, ковбой. Пора сцедить немного пенки творчества с твоего закипающего мозга.
Лейтенант неспешно развязал шейный платок и бросил его на мокрое дерево стола.
— Не исключено, что мой рассказ покажется тебе немного… неортодоксальным. Пожалуй, он даже удивит не только присутствующих здесь дам, но и тебя самого, Бад, хоть мы и были там вместе.
— Знаешь, я не удивляюсь даже когда Господь, сидя со мной за стойкой, умудряется влетать на бабки лицом в писсуар и выпускать при этом ангелов. Скажу проще, на случай, если ты понимаешь только прямые утверждения — я не слишком впечатлителен.