– Отец, к дому какая-то машина подъехала!
– Что за машина? – удивился Сабуров. – Мы никого не ждем.
И все вышли в холл, приникнув к окнам. Меж тем у дома происходило следующее. Подъехавшая машина была канареечного цвета и с шашечками на крыше: такси. Из него вышла крепенькая полная бабулька невысокого роста, прошла в калитку, поправила сбившуюся шерстяную шаль и по-хозяйски стала отпирать ворота. Сабуров вздрогнул:
– Теща!
И тут же выскочил на крыльцо. Жанна следом. Бабулька махнула рукой, велев таксисту подогнать машину к самому крыльцу. Потом грозно насупила брови, дождалась, пока Сабуров спустится к ней, и крепко притиснула его к своей груди:
– Ну, здравствуй, зятек! Деньги-то есть этому заплатить? – кивнула она на вышедшего из такси молодого парня в черной кожаной куртке. – Не обнищали еще? А то в узелок полезу!
И она начала расстегивать пуговицы старинного плюшевого жакета. Сабуров тут же метнулся в дом за деньгами. Бабулька, не моргая, уставилась на Жанну:
– Ты, что ли, девка, письмо мне писала? А ну показывай, где там у вас эта самозванка? – И шоферу: – А ты, милок, постой покамест тут. Ожидай, пока отмашку не дам.
Все произошло в считаные минуты. Когда бабулька прошла в кухню к Александре Антоновне, там раздалось такое, что Жанна невольно заткнула уши. С народным фольклором у тещи Сабурова все оказалось в полном порядке. В ее поселке иначе не выражались. Судя по тому, что Сабуров в кухню и не заглянул, он в свое время наслушался достаточно и предпочел не вмешиваться. Особенно когда теща вошла в раж. А ругалась она так заковыристо и так забористо, что Жанна, тоже не на Парнасе родившаяся, невольно залилась краской.
Они не успели опомниться, как из дома стали вылетать вещи мнимой Александры Антоновны. Водитель стоял у крыльца раскрыв рот и смотрел, как прямо перед ним плюхнулся на землю чемоданчик, потом синее болоньевое пальто, потом полетели сумки, кофты, юбки… А под занавес Матрена Архиповна вытолкнула в спину саму мнимую родственницу:
– Вон!
И, спихнув ее с крыльца, прибавила такое, что покраснел и парень в кожаной куртке. Заметив это, Матрена Архиповна насупилась:
– Али не слыхал? Ишь, смотрит! Вези-ка ты прочь, милок, эту…
И полезла за пазуху, в узелок. Выскочившему на крыльцо Сабурову отрезала:
– За нее сама расплачусь. И – цыц!
Когда перепуганную Александру Антоновну увез таксист, бабулька воинственно поправила шерстяную шаль на голове и с удовлетворением сказала:
– Вот так-то. Интеллигенция, так вашу разэтак…
Жанна чуть не расхохоталась. И верно! Почему-то за Александру Антоновну было стыдно ей самой. И Сабуров мялся бы и искал для нее оправданий. А Матрена Архиповна и слушать ничего не стала. Выкинув мнимую родственницу из дома, перевела дух: