Все случилось в считаные мгновения. Гном отбил атаку чудовища, крутнулся…
Он лишь на миг потерял свою Голубую Ласку из виду.
Но что-то произошло, и ее не стало. Пропала, как и не было.
Пропала.
Не стало и дракона; только яркая алая точка недолго вспыхнула на ночном небе — а потом и вовсе исчезла.
Добив очередного выпрыгнувшего из тьмы паука, дверг заозирался.
— Лантир! — в отчаянии закричал он. — Тайтингиль! Азар! Но на зов явились еще два монстра; мгновение — и оба черных тела разлетелись от ударов чекана.
— Ринрин!..
— Я здесь, — едва слышно прошелестело снизу.
Вайманн опустил взгляд — меж камней был пролом, проход из ночного мрака в совсем уж непроглядную тьму открывшейся пещеры. Дверг выхватил из кармана крупный кристалл, ударил по валуну — камень зажегся неровным, мерцающим светом — и спрыгнул вниз.
Ринрин лежала, бессильно раскинув руки, на полу небольшой пещерки. Возле нее валялись два мертвых паука. Один еще слабо шевелил лапами.
А в углу…
Иррик вскинул чекан.
— Он помогал, — прошептала Ринрин. — Паук… Тот, которого ты искал, тот самый… У него бляха… бляха Ольвы. Он прятался тут… и попробовал спасти меня.
Скорчившись, в углу пещерки сидел косматый черный монстр — много крупнее остальных. В неверном свете кристалла глаза его, все восемь глаз, казались голубыми. Зрачки собрались в нитки, а на сочленении округлого тела и одной из лап прочно засела цепочка, на которой висела знаменитая двергская бляха дайны Тенистой Пущи.
Паук раскрыл жвалы и издал нервный, высокий вибрирующий звук. И попятился еще — хотя было некуда, он уперся в стену.
Дверг опустил оружие, все же оставляя себе пространство, возможность ударить.
— Он убил этих двоих… убил. Хотел защитить. Но он не спас меня, Иррик. Мне пора в Чертоги, — с трудом выговорила Ринрин. — Прости. Я очень устала и вот теперь поняла, что мне пора. Мне было хорошо… с тобой. Славно идти в поход. Но всегда это не могло продолжаться. Не могло.
— Что ты говоришь? — ахнул Вайманн.
Паук закрылся двумя передними лапами.
Боялся? Испытывал горе?
— Обними меня, — попросила Голубая Ласка. — Мне слишком больно… не спорь. И не зови никого. Не убивай паука. Я ухожу. Просто обними. Спой мне… спой, если дверги поют.
Голос дверга глухо звучал в пещерке, а залитые липкой вражьей кровью руки сжимали плечи Ринрин, будто пытаясь удержать то уходящее, что не возвращается никогда.
Когда последний вздох эльфийки коснулся щеки Иррика Вайманна, двергский воин, ювелир и сын ювелира, тайный страж подгорного королевства опустил голову и надолго прижал лоб ко лбу своей удивительной возлюбленной.