Но противников не было.
Лошадь Феррена сломала ноги и билась на земле, жеребец Иргиля вскочил и отряхивался, храпя и шарахаясь. Вне всякого сомнения, тут были враги, но Иргиль не видел их, рывками поворачиваясь влево и вправо, и лишь следил краем глаза за тягучей алой лужей, расползающейся вокруг шеи Феррена.
Магия!
Что-то надвигалось вместе с вечерним туманом — взвесь, порошок, парящий в воздухе; Иргиль вдохнул раз, два, и, закрывая рукавом лицо, неверно попятился в сторону, а затем повернулся и бегом побежал прочь, узнав отраву.
— Этот ушел, — раздраженно выговорил Аэктанн. — Ушел!
— Иргиль не убежит далеко, — легко произнес Мрир. — Пока возьмем тело Феррена… его жизнь, кровь, мозг. Возьмем плащ Иргиля — его конь почует знакомый запах и примет тебя.
— Добренький господин знает их всех?
Аэктанн жрал мозги погибшей лошади, неопрятно чавкая, а Червень тащил к нему Феррена за ноги.
— Знает их по именам?
— Конечно, — задумчиво сказал Мрир. — Я знаю их всех. Эльфов. Сложно не знать, когда живешь рядом с ними так долго. Мы должны торопиться, нам некогда преследовать Иргиля. Он отравлен и погибнет сам. А мы должны торопиться, пока сердце Феррена еще бьется. Скоро Аэктанн получит тело и силу, которых достоин.
— А назовем мы его — Лед Зеппелин! — радостно сказал Котяра.
Ольва просияла, и ее ладошка звонко шлепнула по мягкой орочьей лапище.
Дирижабль готовился полететь. Наконец-то удалось разобраться с паровой установкой, и овальная громадина высилась над внутренними арками лесного дворца и его древними деревьями.
Заходил Эйтар. Увидел привычную суету, в эпицентре которой теперь был громадный серошкурый орк.
«Не полетит», — сказал одними губами.
Котяра принялся охотно и обстоятельно рассказывать, что разумеется, р-разумеется, не полетит, но в отсутствие Оллантайра непременно надо чем-то заняться, и почему бы, вот, не дирижаблем — раз он не полетит…
Эльф не дослушал.
— Не полетит. Но когда будете пробовать, я буду с вами внутри корзинки. — И ушел.
Гном с восторгом воспринял идею червячной передачи и приговаривал, что если бы в подгорном царстве имелись подобные устройства, то они, дверги, сейчас были бы богатейшей расой Эалы, и всякие там выпендрежные эльфы не посмели бы…
Выпендрежный эльф Даниил Анариндил со смехом отвечал, что своим умом до такого новшества дверги не додумались, а посему пока есть так, как есть. Его сестрица с восхищением смотрела на Котяру, и орк, наконец-то вернувшийся в комфортное ему пространство принятия и обожания, таял, мурчал и чуть смущался, что лишь добавляло ему обаяния.