Котик, вспомнив стычку с Мурбуком, поежился. Он не знал, что сказать, — Маруся, Маррусенька, такая теплая и щедрая телом, ненасытная северная баба, словно обточилась тут душой. Обточилась так, что он сам теперь не вщелкивался в пазы ее жизненных установок.
— Я же н-не мешаю, н-ну…
А все равно было обидно.
— Уйдете отсюдова, — продолжала Маруся, — я тут на хозяйстве буду. С Мастером уж уговорилась. Оставит он мне инвалидов прошлых войн и немного из тех, кто помельче. Я-то сначала хотела кого половчей выбрать… не дал. Но и с этими отскребем тутошнее Темное Сердце так, что снова забьется. Отсидимся, пока вы пауков перебьете. В сокровищнице… инвентаризацию… у меня не забалуешь.
— М-маруся…
— А тебе спасибо. — Маруся потянулась, обняла жаркими руками широкие орочьи плечи и алкогольно поцеловала прямо поверх клыков. — Я же за тобой сюда пошла, дурень ты эдакий. Увидела вас троих… Пашку тогда вот, на озере… корабль. И поняла, что не сидеть мне больше в своем Приполярье. Вот не сидеть и все. Взяла ведро груздей — и в город. Там на твоей хате Алинку встретила.
Котяра представил, как это могло быть, и заулыбался.
— Мар-руся — королева ор-рков, — сказал он.
— А что? — решительно сказала Маруся. — Хоть и орков, а все ж королева! Я им тут устрою… принципы социалистического реализма… сухой закон, явку по петухам. Кто не явился — тот драит плац зубной щеткой.
— Сначала расскажи им, что такое зубные щетки, — чуть грустно муркнул Котик.
— И эльфу тому спасибо увечному. Так отходил Мурбука, когда он на тебя полез, что в бой он теперь не годен. Останется орчина при мне. Стало быть, война его не сожрет. А то не хотелось бы, как бабка, — добавила Маруся. — Как поженились они в сороковом, так и сгинул он в сорок первом. Буду думать. У кого зерна попросить, у кого воды. Тут то сушь да пепелище, то топь вонючая. Не страна, а кошмар. Но ведь и не такие целины поднимали, а, Димка?
— Ты поднимешь, — горячо согласился Котик и ринулся было лобызнуть еще раз — но Маруся отодвинула его и встала.
— Ладно. Хорошо тут с тобой посидеть было, да дела у меня. Шарится там по комнатке один такой… — Маруся показала руками маленькое, широкое. — Камешки выковыривает. Нехорошо это. Пойду поговорю по-дружески. Евреи мне еще в Москве не показались…
— Тр-рорин это, — улыбнулся Котов. — Двер-рг.
— Да хоть Толян, хоть Колян. Надо кармашки потрясти да спать выставить. И ты ложись. С утра эльфы и орки в бой, я останусь с бабами тут, а Мастер с Алинкой на дирижабле, — выговорила Маруся. — Отдыхай, городской. Спать надо. И это… оружие себе подбери. А то вон… поколотили тебя.