Котов взглянул в лицо Тайтингиля — и взялся за дело. На глазах правителя Нолдорина он аккуратно состегивал странные крепления — доспех лишь с лица выглядел привычно для взора Виленора; состегивал и переговаривался с витязем короткими рублеными фразами, не все слова которых были ясны. Кевлар, композит, амортизация, карабин…
— Потрошитель Азар не помнит себя, Виленор. Он переродился дважды, преодолевая складки Эалы. Теперь он таков, — выговорил Тайтингиль, отвечая на безмолвный вопрос Виленора. — Зачем меня искали, дайн? Лантир сказал, я отсутствовал очень долго. Что случилось тут?
— Многие ощущают беду, но не видят ее источника, — ответил Виленор. — Воздух горчит, на сердцах тревожно, точно к обычным бедам прибавились новые. Дверги стали реже ходить с караванами, люди наконец начали строить стену вокруг своего города, как я давно им говорил… Что-то надвигается, Тайтингиль Заступник. Что-то. А тебя нет поблизости.
— Есть многие иные, — спокойно сказал витязь, с удовольствием распрямляясь и потирая плечи. — Многие иные, кто встанет на защиту Нолдорина, Виленор. Я же был занят.
Котов сложил доспехи аккуратной горкой и теперь пытался, отойдя в уголок, влезть в шмотки, которые ему предоставили эльфы, — просторные холщовые штаны и просторную же, прошитую кожей груботканую рубаху, которая села длинно даже на его немаленький рост.
— Других здесь довольно. Но справятся ли они? Возможно, орки снова поднимутся. Возможно, грядет иная беда, — проговорил Виленор. — Я пока не знаю. Но чувствую. Морум давно молчит, точно Карахорт растерял все свои амбиции… так было с каждым Темным — он затихал на пятьдесят… сто… триста лет, а потом атаковал…
Котов мимоходом муркнул из своего угла, подпоясываясь чем-то похожим на атлетический пояс.
— Только и слышу: орки, ор-рки… Вы расист? Р-расист? — спросил он, по возможности манерно задирая плоский нос.
Тайтингиль посмотрел внимательно. Азар вольно ли, невольно скопировал манеры Мастера Войны империи Йертайан, да сияет вечно ее Белое Солнце.
— Р-расист? — поднял бровь Виленор.
— Тот, кто считает одни народы превыше других, — терпеливо пояснил златой витязь. — Это слово из иного мира.
— Расист. Да, — выговорил Лантир в отдалении. Он снова нервно пощелкивал мечом, гоняя его в ножнах.
По знаку управляющего Кэллира двое слуг-людей подали запеченную во фруктах кабанью ногу, обложенную дичью, с медовой подливой, овощами и великолепным хлебом. Беззвучно ушли. Орк, не особенно церемонясь, плюхнул себе на тарелку изрядный кусок, и за ушами у него затрещало.