– Забрать? – переспрашиваю я.
– Чтобы кремировать, – отвечает полицейский.
Когда мы выходим из участка, Фрэнки кладет руку мне на плечо, и это потешно, потому что я на голову выше его. Меня окатывает волна исходящего от него противного запаха, а в следующее мгновение его губы касаются моих губ. Я отшатываюсь, и Фрэнки кусает мою нижнюю губу.
– Ты что, сдурел? – кричу я гневно, прижимая пальцы к губам, чтобы посмотреть, не пошла ли кровь.
Фрэнки пятится назад. Крабы в его ведерке стукаются клешнями о стенки.
– А я думал… я тебе нравлюсь, – уныло мямлит Фрэнки. – Вот подумал – может, ты потому не стала Лару звать, что тебе захотелось побыть со мной наедине…
– Да как тебе такое в голову взбрело? – возмущенно кричу я.
Мне бы его утешить, а я только ору на него.
– Лара мне больше не подружка, и ты мне не друг, так что оставь меня в покое!
– Но я же… я же люблю тебя, – бормочет Фрэнки.
Мне хочется плакать. Мне совсем не нужно, чтобы он меня любил.
Фрэнки понуро бредет прочь со своим ведерком. Мне бы надо пойти за ним, но думать я могу только о мертвом выдренке. Такое чувство, что вокруг меня все погибает. Моя жизнь совершенно неуправляема – совсем как тяжеленный камень, быстро несущийся ко дну моря.
На следующий день я просыпаюсь очень рано, потому что мне снится детеныш морской выдры, лежавший у меня на кровати. Несколько раз осмотрев кровать и убедившись в том, что никакого выдренка нет, я спускаюсь вниз и смотрю на восход солнца из окна гостиной. Заря подкрашивает облака волшебным оранжевым цветом. Сегодня – самый длинный день в году, и солнце теперь не сядет до половины одиннадцатого ночи. Когда мама уходит на работу – в приемное отделение неотложной хирургии, – ко мне приходит Диллон с теплым одеялом на плечах.
– А давай сегодня поваляемся под одеялом и посмотрим кино, – предлагает он.
– Но сегодня такой солнечный денек, – отвечаю я. – Я хотела уйти.
Мне хочется побыть с Тэем, у которого сегодня выходной.
– Ну, посмотри со мной хоть один фильм, – умоляет Диллон.
Он уже улегся на пол, на живот, и вставляет диск в О VI) – проигрыватель. Я соглашаюсь потому, что хочу, чтобы Диллон был на моей стороне, а еще потому, что я тоскую по нему. Мне стыдно из-за того, что я не обращала на него внимания. Мы садимся рядом на диван, и Диллон накрывает себя и меня одеялом, но я одеяло сбрасываю – жарко.
Прикасаюсь к руке Диллона. Она холодна как лед, и меня пробирает дрожь. Сижу, обхватив грудь руками, и пытаюсь стерпеть боль. Разве я смогу рассказать брату, что случилось?
Мысленно клянусь себе в том, что больше не ввяжусь ни в одну драку.