— Ты слишком снисходительна. Как сказал бы Эд, не путай искренность с безрассудством и ослиным упрямством.
— Я не путаю, этого в тебе тоже немало, — услышав звук мотора, я выглянула в окно. У подъезда остановилась красная девятка Авдеева. — А вот и Афанасий Кириллович подоспел. Быстро он.
— Примчался на крыльях любви, — неловко усмехнулся Войнич и поднялся. — Я, пожалуй, пойду. Нужно ещё позвонить Нике и поторопить Громова с поисками дочки Леонтьева.
— Да что он мог успеть за такой короткий срок?
— За те деньги, что я ему плачу, он уже должен был найти и арестовать маньяка! — раздражённо проворчал парень. — Вот пусть отрабатывает!
— Кстати, о деньгах, — я вспомнила о финансовых трудностях самого Войнича. — У меня есть некоторые сбережения, если нужно тому же Громову заплатить или Эду… У тебя ведь сейчас ещё и кредит…
Я замолчала, испуганная выражением его лица.
— Злата, за кого ты меня принимаешь?! Я не беру деньги у женщин! — холодно отчеканил спортсмен. — И с кредитом всё нормально! «Авалон» приносит стабильную прибыль, на погашение задолженности идёт лишь её третья часть. Так что рано ты меня в бессребреники записала!
— Извини, хотела помочь. Я ведь тоже заинтересована в расследовании.
— Понимаю, — он глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Хочешь помочь, пообещай, что не уедешь, не предупредив меня, даже если бабушка будет настаивать!
Афанасий Кириллович пробыл у нас больше получаса. Я поздоровалась и ушла к себе, дав им возможность пообщаться наедине. А когда вернулась, бабушка была уже одна. Курила, стоя у открытого окна. Я подошла сзади, обняла за поникшие плечи, почувствовав всю глубину её тоски, и прошептала:
— Прости.
— Не надоело извиняться? Эх, поставить бы тебя в угол, как раньше! — проворчала она, затушив сигарету по привычке — о край цветочного горшка.
— Ты никогда не ставила меня в угол.
— Видимо, зря.
— Сказала Афанасию Кирилловичу, что уедешь?
— Намекнула, что это возможно.
— Он расстроился. — Не вопрос — утверждение.
— Да, — она вздохнула. — Ты права, лучше сразу развеять ложные надежды.
— У тебя получилось?
— Частично. Не смогла сразу… категорично.
— Понимаю. Может быть, всё ещё наладится.
— Не может быть! Даже если наладится, мы всё равно уедем. После тех публикаций в газетах оставаться здесь просто опасно.
Бабушка неохотно отстранилась, провела рукой по моим волосам и устало опустилась в кресло-качалку. Выглядела она измождённой.
— А что ты собираешься делать с этим Войничем? — неожиданный вопрос застал врасплох.
— В каком смысле? Он ведь не предмет обихода?
— Вот именно. Предмет можно выбросить или где-то оставить, а этот парень так просто не отстанет.