— Ну да, конечно! — очень горько рассмеялась она. — Мы просто будем жить по-прежнему! Только… Не выйдет!
— Не по-прежнему, но будем жить! Мы стали, должны были стать мудрее от того, что произошло! — меня била дрожь, и из горла с трудом исходили вздохи, будто я болел дифтерией и давился ее смертоносной коричневой пленкой.
— Ты мне сделал очень больно. От таких вещей мудрее не становятся… — неожиданно четко и ясно сказала моя жена. Она смотрела на меня своими синими, как небо над нами, глазами, и излучала суровую мудрость. Мудрость и теплоту. — Такие вещи только отравляют жизнь. Мы уже никогда не сможем просто жить! — и она замолчала на целую вечность, но потом все же уточнила, — жить, как раньше.
— Ну и ладно, не сможем как раньше, но все же мы будем жить! — крикнул я, от волнения не отдавая себя отчет в том, что несу. Вдруг что-то с ужасной силой ужалило меня прямо в сердце. Да, это была мысль, что я совершаю страшную глупость. Непоправимую глупость! Ведь я хотел жить с Ив. А если я пойду к ней завтра и скажу: «Я решил вернуться к жене, мы больше никогда с тобой не увидимся?!» Если бы мне пришлось это сделать, я бы умер. Она, наверняка, тоже. Или бы я убил ее. Чтобы она не осталась жить после меня. Без меня.
Только что я произнес ужасные, убийственные слова. И их было не вернуть.
Через час мы брели по белой и тихой дорожке над предгорным районом Симеоново. Под ногами хрустело. Наша маленькая Куки неуверенно ступала по еще не совсем утоптанному снегу. Мы с женой шли молча. А наша проблема росла и становилась размером с вселенную.
Когда люди хотят быть вместе, Священная Природа становится их союзником и вымывает мелкие и крупные проблемы, которые их разделяют. Вымывает их, как грязь. Трудности и чистый воздух оздоравливают больной организм расшатанных семейных отношений. Но когда то самое чудо, которое соединяет людей, исчезает, тогда Природа еще яснее очерчивает проблемы. И они устрашающе раздуваются, как труп, долго пролежавший под водой.
Мы брели по дорожке и молчали. Я думал об Ив. Мое горло сжималось, мне так ее не хватало. Как будто я ее бросил, бросил ради своей законной жены. Ха. Настоящий кошмар.
— Ой! — пискнула Куки.
— Ты что, куколка? — вздрогнул я и освободился от гипнотических размышлений. Куки подняла ручки вверх и испуганно махала то одной, то другой над головой.
— Мука! — крикнула Куки, собираясь заплакать.
— Ну что ты, малышка, ну какая муха зимой? — Обняла ее моя жена и присела перед ней на корточки, озадаченная и грустная.
— Мука, мука! — опять крикнула Куки, и в ее голосе я уловил как требовательные, так и безнадежные, несчастные нотки.