— И что за идиот сказал тебе, что человек сам по себе мудрым не становится, и ему надо помучиться, чтобы помудреть. Невиданная глупость! — раздраженно пробормотал себе под нос мальчик и придержал Сиддхартху за пояс, затем опустился на землю. — Слушай, с тобой все в порядке? — серьезно спросил он.
— Да… не особо, — немощно выдохнул струйку воздуха Сиддхартха. Он только сейчас почувствовал слабость, которая копилась в нем столько лет.
— Ну да! И много ли в этом мудрости? Вот посмотри на меня, мне разве плохо? Так чего же… — мальчик встал на ноги и вытер рукавом лоб. Возвышаясь над Сиддхартхой, он выглядел как воплощение мудрости и зрелости, — лучше отдохни. И забудь все эти глупости. Отдыхай, а когда отдохнешь вдоволь, тогда и пробудишься! А когда пробудишься — станешь Буддой.
— Что? — переспросил Сиддхартха, но у него не было сил углубляться в расспросы, поэтому он просто махнул рукой и заснул.
— Мудрость — это когда тебе хорошо! — сказал будто самому себе мальчик, слегка похлопал Сиддхартху по плечу и пошел своей дорогой. А Сиддхартха, который через несколько часов должен был проснуться Буддой, то есть, «пробужденным», тихо посапывал в тени смоковницы. Рядом с городом Бенарес.
* * *
— Вот, готово! Можете прочитать, — сказал я доктору Карастояновой, которая сидела тихо и неподвижно все время, пока я писал. Сидела и курила, как какая-то застывшая статуя времен ацтеков. И в ее голове явно кружились видения пернатых змей и ягуаров, как это бывает с головами ацтекских статуй.
— Что ты сказал? — спросила она, выходя из задумчивости, и вздрогнула так, что даже бутылка пива подскочила у нее в руке, и капля пены шлепнулась на пол.
— Почитайте вот это, если хотите.
— Ага. — И она села и стала читать, в некоторых местах морщилась, двигала бровями, а иногда улыбалась, не в силах преодолеть свой скепсис. Наконец, дочитав мой рассказ до конца, закурила.
— И где ты это собираешься публиковать? — доктор Карастоянова выпустила целое облако дыма. — Мне кажется… Слушай, нет! Я с многими вещами не согласна. Хотя, это ведь литература.
Сказала и энергично встала.
— Как бы там ни было! Давай, доктор Терзийски (ха-ха), поднимайся, потому что автобус нас ждать не будет.
— Ой! Уже полтретьего? — вздрогнул я и даже не смог обидеться на её сухие слова о моей притче.
— Уже. Давай, собирайся. Если хочешь, пойдем, посидим в кабачке «Под липой». Я угощаю.
— Пойдемте, — ответил я и забыл о своем отчаянии.
В начале главы я говорил, что мы пили с доктором Карастояновой до самого конца рабочего дня. В этом месте внесу поправку — часто и после его завершения. Да.