Подпрыгивая на вымощенной булыжниками дороге, мы добрались до огромных врат. Два потных стражника, стоявших по бокам, наблюдали за нашим приближением. Судя по ухмылкам, они явно слышали разговор Юсо с солдатами. А еще их испытующие взгляды оправдали долгие часы, которые мы с Делой и капитаном потратили, убеждая Киго, что ему слишком опасно соваться в город с нами. Сама его манера двигаться привлекла бы внимание, что уж говорить чертах лица. В конце концов Киго согласился поехать с Кайдо и его отрядом сопротивления и ждать за ближайшими холмами, пока не настанет время и им вступить в игру.
Как раз во время тех жарких споров, случившихся всего несколько часов назад, я впервые за три дня приблизилась к Киго. После сцены в пещере он не стремился остаться со мной наедине, хотя на последних тактических совещаниях в лагере я часто, поднимая глаза, ловила на себе его взгляд. Но Киго всегда отворачивался, оставляя меня с застывшей на лице неуверенной полуулыбкой – я понятия не имела, как продвигаться по этой неизведанной территории. Весь трудный путь до города он держался рядом с Кайдо и его людьми. И только при прощании на пустынной грунтовой дороге на окраине города Киго наконец отозвал меня в сторонку.
Напряженный, он взял меня за руку и вложил что-то металлическое в мою ладонь. Толстое золотое кольцо с красными нефритами. Амулет крови.
– Хочу, чтобы ты взяла его для защиты. – Киго сжал мои пальцы вокруг кольца. – Отец сделал его на мой двенадцатый день рождения. Оно выковано с кровью – моей и первого человека, которого я убил во имя Бросса.
Император передернул плечами, словно чувствуя прикосновение своей жертвы.
Я разжала ладонь и посмотрела на кольцо. Возможно, это все мое воображение, но золото будто отливало розовым.
– Кем он был?
– Солдатом, пытавшимся убить Сетона. Я казнил его. Возьми с собой кровь предателя, Эона. И мою. – Глаза Киго затуманились. – Сегодня последний день для законных притязаний.
– Твой дядя никогда бы не исполнил твоих требований. Никогда! – воскликнула я, будто своей горячностью могла поколебать дух императора.
Киго кивнул:
– И все же завтра я официально стану изменником. Мятежником. – Он скользнул большим пальцем по тыльной стороне моей ладони. – Береги себя, Эона.
Я наблюдала за его уходом, все сильнее сжимая кольцо, так что края до боли впивались в плоть. Границы между мной и императором вновь сдвинулись, и я не понимала, где теперь стою. Лишь один ориентир на карте наших чувств казался незыблемым – истинность нашего поцелуя.
* * *
Громыхая, телега вкатилась в прохладную тень туннеля за воротами. Один из стражников выглянул из-за мраморной стены.