Лорд Идо.
– Он снова пробрался в мои мысли! – В горле пересохло, и голос звучал хрипло. – Идо опять в моей голове!
И Диллон тоже, всего на мгновение. Я в этом почти не сомневалась – хотя образ был размыт, я до сих пор ощущала его ужас.
Рико придвинулся ближе, очень осторожно, оберегая правый бок:
– О чем ты, моя леди?
– Идо отогнал других драконов.
Эхо нашей мысленной связи отдалось в голове, удваивая боль. Так много силы…
– Лорда Идо не было в поселке, моя леди.
– Нет, он вновь проник в мой разум. – Я стиснула руку островитянина, и он поморщился. – Проник в мой разум. Мне пришлось ему позволить. Понимаешь? Пришлось, иначе мы бы погибли или…
– Что значит, проник в твой разум? – Рико отстранился, и недоверие, прозвучавшее в его голосе, заставило меня умолкнуть. – Идо, вне сомнения, мертв.
– Нет. – Я зажмурилась, вновь почувствовав тяжесть железных оков и огненные следы на иссеченной коже. – Сетон держит его в плену. Я видела глазами Идо. Думаю, он умирает.
В груди всколыхнулась жалость.
– Справедливый конец, – проворчал Рико.
– Только если он умрет двадцать раз подряд, – выпалила я.
Идо не заслуживал моей жалости.
Я села и, пошатнувшись от головокружения, оперлась на деревянную боковую панель.
– Она очнулась, Рико? – раздался снаружи голос Делы. – Как она?
Тент спереди раздвинулся, явив взгляду зады двух запряженных волов. Рядом с животными, направляя их, вышагивал Солли; покрытое порезами и ссадинами, его уродливое лицо казалось еще более гротескным. Он улыбнулся и поклонился, но тут Дела подалась вперед, перекрывая обзор. Ее наряд рыбака сменился черной шапкой и голубым одеянием с высоким воротом, как и приличествует успешному купцу.
– Как ты, Эона? – Дела ощупала мое лицо. – Мы боялись, ты никогда не очнешься. Как себя чувствуешь?
Я облизнула пересохшие губы и вдруг осознала, сколь сильно мое тело нуждается во влаге.
– Жажда измучила. И слабость. Голова болит. Долго я спала?
Дела предупреждающе взглянула на Рико и ответила:
– Два дня.
– Два дня? – Я всмотрелась в их лица. – Правда?
Оба кивнули, но более не проронили ни слова. Их неловкое молчание нарушали только скрип телеги и голос Солли, подгонявшего волов. С застывшим суровым лицом Рико протянул мне керамическую флягу.
Я вынула пробку и глотнула. Холодная вода успокоила горло, но желудок взбунтовался от такой крошечной порции жидкости. Я не чувствовала себя так плохо со времен императорского пира, случившегося словно целую жизнь назад.
Борясь с тошнотой, я вернула флягу:
– Кому-то придется рассказать мне, что случилось.
– А ты не помнишь? – Дела смотрела на меня с тревогой. – Ты исцелила Рико… а потом все взорвалось. Невообразимые дожди и ветра уничтожили дом. Разрушили утес.