— Он должен прекратить свою работу, направленную на то, чтобы наносить ущерб нашим американским партнерам, как бы странно из моих уст это ни прозвучало.
Это не прозвучало странно. Пристрастия господина Путина оказались корпоративными.
Потому что члены этой корпорации бывшими не бывают.
* * *
— В целом — почему нет? — ответил президент на предложение об амнистии. — Я за!
Впрочем, оказалось, это только начало ответа:
— Но нельзя частить с амнистией! Так у нас скоро никого в местах лишения свободы не останется!
А этого мы допустить не можем.
* * *
Заместитель генерального директора ЗАО «Аргус-Спектр» Михаил Левчук вооружился брошюрой, которую он, по его словам, обнаружил на совещании в кабинете первого вице-премьера правительства Игоря Шувалова, и с наслаждением вслух цитировал из нее отчет антимонопольного комитета, посвященный Вяземскому машиностроительному заводу, который производит стиральные машины и занимает 76 % рынка отечественных стиральных машин.
Антимонопольный комитет в брошюре объяснял, каким образом завод обошел антимонопольное законодательство: «дешевая стоимость, легкость в эксплуатации, простота конструкции и управления»…
— Наказать! — расхохотался Владимир Путин.
— Да! — с торжеством подтвердил Михаил Левчук. — На 36 миллионов рублей завод получил штрафа!
— Без комментариев, — потупился президент.
— И там еще есть фраза «примерно наказать»! — неистовствовал Михаил Левчук.
— Неприемлемо, — кивнул Владимир Путин. — Наказывать надо, конечно, не примерно, а в соответствии с законом… Правда, они, может, там еще что-то нарушили…
Ну это вряд ли.
* * *
— У меня есть сердечная просьба к вам, Владимир Владимирович. Как у гражданина России. Как у режиссера, — обратился к президенту России Александр Сокуров.
Так к Владимиру Путину не обращался, наверное, до сих пор никто. И стало понятно почему.
— Давайте решим проблему Олега Сенцова, — произнес Александр Сокуров, и я понял, что становлюсь свидетелем разговора, которому в подметки не годится разговор президента с музыкантом Юрой.
— 20 лет лагерей. Украинский режиссер. В северном лагере сидит парень. Мне стыдно, что мы до сих пор не можем решить эту проблему. Это невозможно! Режиссер должен со мной сражаться на кинофестивалях, если у него другая политическая точка зрения. Но не сидя в нашей арктической практически тюрьме!
Я понимал, почему Александр Сокуров говорит с президентом в таком тоне. Почему он умоляет его. Других аргументов у него потому что не было. А мольба, ему казалось, могла сделать свое дело. Надо было только молить о пощаде. Молить и молить.