И это, как он сам выразился на съезде, медицинский факт.
* * *
— Тут, похоже, в основном журналисты! — заметил господин Путин в Театре Наций и поинтересовался: — А они разве разбираются в сути театрального творчества?..
— Мы во всем разбираемся, — честно сказал я.
— А! — еще больше обрадовался премьер. — Да, знаю: мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…
— Ключевые слова — «мы все»…
Тут премьер, уже отошедший было, вернулся:
— Не-не! Нас с Дмитрием Анатольевичем учили очень основательно!
— Из гаубиц стрелять… — добавил я.
— В том числе, — уже как-то нехотя согласился он.
* * *
28 декабря 2011 года председатель правительства России Владимир Путин встретился с журналистами правительственного пула с целью выпить с ними шампанского после напряженного трудового года. У премьера было мало времени — это чувствовалось по его коротким ответам. Это было похоже на повинность — его спрашивали, он отвечал. Следовало встретиться с журналистами — и никто не скажет, что этого не произошло.
Впрочем, некоторые ответы явно заслуживали внимания — хотя бы потому, что обстановка в стране по-декабрьски горячая и любой вопрос об отношении, например, к несистемной оппозиции заслуживает внимания. При этом интересно, что уже давно никакие вопросы с пресс-службой не согласовываются, за исключением, может, тех, на которые премьер сам очень хочет или хотя бы считает нужным ответить; в конце концов, с журналистов взятки гладки: могут и забыть поинтересоваться подробностями исторического соглашения о «Южном потоке» с Турцией.
Первым был спецкор «Комсомольской правды» Александр Гамов:
— Это вы своего друга Кудрина отправили на митинг?
— Опять с Кудриным! — раздосадованно сказал премьер, и я понял, что разговор, похоже, будет кратким. — Я его не отправил, он сам пошел. Он взрослый мальчик.
Правда, известно, что накануне митинга на проспекте Сахарова у Алексея Кудрина была аудиенция с Владимиром Путиным. После нее Алексей Кудрин и в самом деле сам пошел на митинг.
— А сами вы не собираетесь каким-то образом налаживать диалог с оппозицией? — спросили премьера.
— А мы всегда в диалоге с оппозицией! — оживился премьер.
Ему было что ответить на этот вопрос. И даже, похоже, хотелось.
— Иногда, знаете, — сказал он, — я смотрю, что происходит… когда у меня знакомые что-то говорят, родственники, как они коммуницируют с чиновничьим сообществом… Мне иногда самому хочется…
— На митинг? — уточнил господин Гамов.
Премьер не это, конечно, имел в виду, но вопрос имел право на существование: похоже, премьер сам уже по-другому не может повлиять на отношения даже своих родственников с чиновничьим сообществом. Премьер, впрочем, разъяснил, что он имел в виду. Конструкция оказалась не простая, но понятная: