Лила замолчала, переводя дыхание. В холле стояла тишина, и только со двора и из сада доносились смех и шум веселящихся гостей.
— Что же было дальше, тетушка? — тревожно спросил Рака.
— Да, продолжайте, прошу вас, — нетерпеливо поддержал его Бадринатх.
Рави тоже хотел задать ей вопрос, но промолчал, соблюдая этикет: первое слово предоставлялось старшему.
— Да, я знаю, что Рао и Лолита приехали с уже родившимся младенцем — девочкой, которую мы и назвали Зитой, — твердила Индира.
— Брат говорил мне, что им пришлось тогда пережить… Кажется, в тот день, когда родилась Зита, была страшная гроза и ливень, — вспоминал Бадринатх.
— Боже мой! — вздохнула Каушалья.
— Да, я совсем забыла сказать, что, действительно, была ужасная гроза и ливень и что у этих господ, что на портрете, испортилась машина.
— Точно! Машина испортилась, хотя нет, — бензин кончился, — заикаясь, подтвердил Бадринатх.
— И я, грешница великая, совершила поступок, за который мой муж очень ругал меня… Я… я… — и, зарыдав, Лила закрыла лицо руками.
Рави подошел к ней:
— Успокойтесь, госпожа, не надо волноваться! Это, как говорится, дела давно минувших дней. А нам интересно знать правду. Что же произошло на самом деле? Помогите разобраться всем нам и вам тоже. Не надо плакать, соберитесь с духом. Здесь все свои и хорошо к вам относятся.
— Но вы ведь сказали, что вы — мать Гиты, — неуверенно произнесла Индира.
— У нас с мужем не было детей. Господь не посылал нам ребенка. Я была молода, глупа и оставила у себя одну из девочек… И назвала ее Гитой.
Сквозь штору в холл ворвался яркий луч закатного солнца; он упал на портрет и, изогнувшись, задрожал на мраморной столешнице низкого стола.
— Все годы, — продолжала Лила, — я искала родителей Гиты, убедившись, что не смогу дать ей достойное воспитание, я, бедная цыганка. Но не нашла их. Они не оставили ни имени, ни адреса, ведь все произошло так неожиданно…
— Да, я вспомнил: после этих событий брат несколько раз был в храме. Он говорил мне, что ходит туда помолиться за бедных людей, которым он обязан благополучным рождением Зиты, и просить Бога, чтобы он даровал им ребенка, — оживился Бадринатх.
— Мой муж просил господина об этом, отказавшись от денег, которые тот предложил ему.
— Значит, Зита и Гита — сестры-близнецы?! — воскликнула потрясенная Индира.
— Да! — тихо подтвердила Лила, — я везде искала родителей Гиты: и у богатых отелей, и на рынках, и в парках, и в богатых кварталах, но ни разу мне не повезло! И вот… Господи! Расплата наступила! Моя Гита в тюрьме!
— Успокойтесь, госпожа, ведь Гита и наш ребенок, наша с вами дочь, — сказал Бадринатх.