— Галя, Миша, давайте разберемся. Олег Аркадьевич профессор, историк. Он ищет Золотую Бабу…
Что это еще за баба появилась? Золотая!..
Умаслить успел, тварюга, Колокольчика. А мы-то старались скорей спасти его, на смертельный риск пошли!.. Думали, он тут от страха загибается…
— А ты помалкивай! — обрезала Галка Кольчу. Да еще так на него зыркнула, будто хотела добавить: «Без сопливых обойдемся!»
Мне кажется, что она тоже опешила, когда увидела повернувшегося к нам Профессора. Но по тону ее я сразу понял, что она не отступит.
— Миша, обыщи его! Ну чего ты топчешься?..
Я стал остывать от того накала, в котором пребывал с момента броска к ружью, кожа моя обрела чувствительность. Муравьи, набившиеся под одежду, грызли меня, наверное, с еще большим ожесточением, видя, что я никак на их укусы не реагирую. Корчась и извиваясь всем телом, я бросил «профессорское» ружье на траву и стал раздеваться.
— Муравьи сожрали! — сдернул я с себя куртку, рубашку, потом штаны.
— Все не слава богу! — пробурчала недовольно Галка.
А я, приплясывая, сметал с себя беспощадных мучителей. Трясти одежду нет времени. Пошел к Профессору в одних плавках.
Холеная бородка с курчавинкой, усы — волосок к волоску: русые, красивые. Следит за собой Профессор даже в тайге. Поглядывает на меня так, будто я у него собираюсь под мышками почесать: вот-вот прыснет со смеха. Поднятые вверх руки от усталости уже шевелиться начинают, дрожать. Ладошки белые, пухлые длинные пальцы, тонкие запястья… Никогда бы и не подумал, что такие бандиты бывают.
«Да он же как сыр в масле катается, если уже не первый год золотишко промышляет!» — думал я, не без робости ощупывая его карманы.
Сопротивляться или возмущаться Профессор и не думает. Наоборот, он даже поворачивается ко мне так, чтобы я скорее заканчивал эту процедуру. Он со мной как с ребенком забавляется. Кольча видя, что мне некуда положить изъятые у Профессора вещи, оказывает услугу: приносит мою кепку. Свою он потерял, как я уже говорил. Я первым делом вытащил у Профессора из ножен охотничий нож. Дорогой, с белой костяной рукояткой.
— Вот тут еще один, — забывшись, Профессор опустил одну руку и коснулся пальцами узенького набедренного кармашка.
— Руки! — рявкнула жестко Галка.
Палец ее лежал на спусковом крючке. Ружье было наставлено прямо в грудь Профессору. Я старался держаться немного в стороне.
— Осторожнее, девочка, — попросил Профессор, подняв руку. — Ружье раз в год само стреляет.
А в голосе его ни страха, ни малейшей тревоги или волнения.