У Галки без соли не похлебка получилась, а какая-то бурда, но мы всю ее съели до капли, по-братски поделив с собаками. Заморили червячка. Ванюшка сел у печки и стал чистить ружье. Не было бы рядом Галки, я бы поговорил с ним все же, стоит ли нам тащиться сейчас к зимовью? Дедушка может задержаться по неотложным делам в своих владениях, а нам придется лапу сосать, если вдруг и снастей у него в зимовье не окажется. Бородатый об этом позаботится!..
Вдруг у крыльца яростно залаяли собаки. Ванюшка лихорадочно начал собирать ружье, сунул патроны в патронник, пришлепнул затыльник уже на бегу и выскочил из дома. Мы бросились за ним. Без ружья я чувствовал себя будто нагишом. В пору ухват или кочергу хватать!
Чак заливался уже далеко от дома и вдруг оборвал лай на самой высокой ноте. Дружок весело взвизгнул, как он это делает, встречая знакомых. Из-за гольца показался всадник верхом на олене, в котором мы сразу узнали Борони Бога, потому что до нас долетела его песня:
Жикен Катанга, икэлэ, икэлэ,
Баяма бисинчи, икэлэ, икэлэ.
Кольча радостно сгреб меня в объятия.
— Живем, Миха!
За учагом — ездовым оленем — тянулся небольшой аргиш: семь оленух, привязанных поводками к седелкам впереди идущих. Оленята гурьбой семенили сзади каравана. И едва старик успел спрыгнуть с оленя, как они кинулись под брюхо к своим матерям и дружным хором зачмокали вкусно губами.
Мы стоим, поразинув рты, от привалившего нам счастья.
— Вы пошто язык кушал? — эвенк сделал сердитое лицо. — Старый Иван с неба падал? Так ли, что ли?..
И давай хохотать. Ему было очень приятно видеть, что все мы рады-радешеньки. Я давно уж приметил: хорошие люди, сделав доброе дело для других, всегда сами радуются не меньше тех, кому надо радоваться.
Собаки наши тоже в диком восторге: понимают, что поедят теперь наверняка. Чак присел на задние лапы, высунул язык и провел хвостом по траве в знак приветствия. К нему подбежала Пеструха Борони Бога, радостно повизгивая, положила передние лапы ему на плечи. Он ткнулся носом ей под подбородок.
— Гостей встречать-привечать, потчевать-угощать надо! — начал выговаривать нам старик с притворной суровостью и обидой. — Умаялся старый Иван — борони бог!..
— Нечем угощать, дядя Иван! — кинулась со слезами радости к старику Галка, обняла его и поцеловала в щеку.
— Нас обокрали, — сказал я.
Старик встревожился, за ружье схватился.
— Кто воровал? Когда воровал?
— Профессор!
— Профессор воровать нету! — решительно не поверил эвенк. — Профессор орончиков обихаживает, рыбкам икру таскать дорогу ищет.
— А этот Золотую Бабу ищет, — сказал я.