— Правильно, — мотнул головой я.
— Надо рассказать об этом милиции. — Антошка потащил нас к вертолету.
Оперативники выслушали нас с интересом. Один даже записал все себе в блокнот.
Бородатый с Гурьяном сидели немного в стороне и все слышали, но даже не поглядели на нас. Оба курила молчком.
Подбежал Кольча.
— Прошу приобщить к делу!
Он вывалил перед оперативниками книги бородатого, «диссертацию», документы. (А мы про это и забыли на радостях.)
— Обратите внимание, — с деловым видом начал Колокольчик, «диссертация» слово в слово списана у историка М. П. Алексеева. Вот она. «Сибирь в известиях иностранных путешественников». Документы, конечно, тоже липовые…
Я повел глазами в сторону Профессора. Думал, он смутится, будет сидеть как оплеванный. Ничего подобного! Как с гуся вода. С беспечной ухмылочкой такой дымок пускает.
Кольча развернул свою тетрадь.
— Вот наши свидетельские показания. Здесь все описано: как эти рецидивисты тайгу подожгли…
— Чуть нас не спалили! — вставил я.
— Как у нас мотор потопили, — продолжал Кольча, — как мы на удочку Профессору попались и он нас ограбил…
— Зря старался! — желчно бросил Кольче Гурьян своим пиратским голосом.
— Почему? — повернулся к нему Колокольчик.
— Потому что еще молокосос! Несовершеннолетний. Показания твои недействительны, — процедил он сквозь гнилые зубы.
— Но во внимание судом и следствием они берутся, — сказал тот, которого мы с Кольчей видели у «хижины Джека Лондона».
— Спасибо вам, ребята. — К нам подошел самый старший по годам из оперативников, «шеф», наверное. — Вы нам здорово помогли своим самородочком.
— Это не столько нам, сколько дедушке Петровану надо спасибо говорить, — засмеялся Кольча. — Он по своей инициативе тайком провернул всю эту операцию.
— А где же он есть? — закрутил я головой.
— И командора нашего не видать, — сказала Галка.
Ванюшка помогал дяде Ивану навьючивать оленей. Дедушка Петрован тоже был там с ними — у палатки.
— Хорошо, хоть один догадался! — Галка укоризненно поглядела на нас и помчалась к палатке.
Надо же попрощаться со славным стариком по-человечески. А то получается, когда он нам нужен был, так мы «Дядя Иван! Дядя Иван!», а тут один Ванюшка возле него остался.
Старший из оперативников и дядя Костя подошли проводить эвенка.
— Счастливой тропы! — закричали мы, когда он сел верхом на учага ездового оленя.
— Кэ, кутучит! — Старик сунул за голенище давно погасшую трубочку, широко улыбнулся нам. — Гора к горе ходить нету. Человек к человеку всегда ходи. Друзей забывать — борони бог!
— Борони бог! — повторили мы как клятву.