— Пойдем искать! — заявил я Кольче.
— Он же приказал не гоношиться!
— А вдруг с ним что-нибудь случилось? Ногу вывихнул или еще что… Айда, Колян!
Галке мы сказали, что попробуем тайменя поискать в заводях на том берегу. Она осталась с собаками. Чак никого к переночуйке не подпустит.
За Кутимой начиналась широкая лощина, заросшая лесом. С двух сторон она была стиснута гольцами. Мы пошли по лощине вверх вдоль шумного ключа, бьющего где-то из гор, и вскоре в мочажине, покрытой мокрой густой травой, увидели следы сапог. Я остановился в нерешительности.
— А вдруг у них где-нибудь тут рядом дайка?[18] — сказал Кольче шепотом. — Старанка…
— Ничего себе заявочки! — усмехнулся Кольча. — Они золото моют, а командор что делает? Им помогает?..
Верно, если бы золотничники были тут поблизости, то Ванюшка давно бы уж вернулся.
В небе послышался басовитый и мощный рев. Мы остановились, задрав головы. Небесная синь как ледок на нашем Малиновом озере, когда оно замерзает в бесснежную и тихую ночь: ни единого облачка. А по этому чистому звонкому ледку словно санки кованые пронеслись. Это прошли в большой вышине самолеты. Такие маленькие! Будто белые искорки. Далеко куда-то к горизонту загнули вниз две белые ленты.
— Красиво! — залюбовался Кольча.
— Дождь будет, — сказал я. — Рвутся ленточки, разбухают и рвутся.
Занятый самолетами, Кольча пропустил мои слова мимо ушей.
Не знаю, о чем он думал в эту минуту, а я словно глазами летчиков взглянул с неба на край таежный. Киренгу увидел, нашу Чистюньку, Басманку… И как-то сразу легко и весело на душе у меня сделалось. «Пускай эти ловкачи нас побаиваются, а не мы их. Они же хотят государство обокрасть! — подумал я. — А нам бояться нечего, мы не для себя стараемся. У первого же, кто нам встретится из честных людей, мы подмогу найдем!»
Поднялись на крутой песчаный угор и остановились как вкопанные: перед нами был мертвый лес. Стояли сухие скелеты кедров, лиственниц и сосен. Нигде ни одной зеленой хвоинки! Будто кипятком ошпарили тайгу. Впечатлительный Кольча даже побледнел от волнения и боли, сгреб меня за руку и потащил к огромному кедру. Мы хотели обхватить его ствол и не могли — наших рук не хватило…
— Какого великана сожрали! — поглядел Кольча вверх.
— Сибирский шелкопряд наварначил, — сказал я.
— Вижу!
Ветерок шевелил чуть-чуть на мертвых лапах кедра голые сухие сучья, и они тихонько тренькали, пощелкивали. Звук был такой, словно огромное множество этих подлых гусениц-многоножек старалось убраться подальше от загубленных ими кедров…
Я поглядел на Кольчу. У него был такой разнесчастный вид, точно он пришел домой, открыл ворота, а вместо его дома — жалкие развалины, тлен… Шаром по подворью покати!