– Откройте дверцу. Медленно.
Тезей подчинился.
– Выключите вайфер. Положите на сиденье. Выйдите из машины. Не делайте резких движений. Да, вот так. Положите руки на капот. Расставьте ноги. Шире. Хорошо. Так и стойте. Теперь вы.
Вывернув шею, Тезей видел, как Ариадна выбирается из машины. Лица её он разглядеть не мог, но по скованным, заторможенным движениям было ясно: молодая женщина в ужасе. На нее, дочь городского прокурора, направили оружие. Ей, аватаре Неистового, угрожают смертью. Блеф? Всё подсказывало Ариадне, что Синид готов ответить за свои слова.
– Встаньте здесь. Замрите. Сойдете с места, и я выстрелю.
В голосе инспектора звучала мягкая доверительность. Тезей знал дюжину человек с таким голосом, и ни к одному из них он бы не повернулся спиной добровольно. Синидова ладонь обхлопала его бока, грудь, спину, ноги. Во второй руке Синид по-прежнему держал «ехидну», и Тезей не знал, на кого сейчас направлен пистолет. На него? На Ариадну? Я бы рискнул, подумал Тезей. Приедь я без Ариадны, я бы рискнул. Проклятье, это не женщина, это наручники!
– Хорошо.
Что-то шлепнулось в грязь. Раздался хруст. Вайфер, понял Тезей. Инспектор раздавил мой вайфер каблуком.
– Теперь ваш вайфер, пожалуйста.
Второй шлепок. Хруст.
– Идите к дому. Вы первый.
Послав его вперед, Синид не оставил Тезею ни тени шанса. Плитки дорожки пружинили под ногами, за спиной слышались шаги Ариадны. Шагов Синида слышно не было.
– Дверь не заперта.
– Вы…
– Молчите. Войдите, сделайте четыре шага и остановитесь.
Щелчок выключателя. Мягкий свет озарил прихожую и коридор, уводящий вглубь дома.
– Дойдите до конца коридора. Остановитесь возле двери.
Он выполнил указание.
– Откройте дверь. Спускайтесь. Медленно.
Над головой загорелся матовый плафон – сработала автоматика. Когда Тезей добрался до первой площадки, загорелся следующий. На чёрном, вмурованном в стену кронштейне висел квадратный монитор. Экран монитора ожил, пошёл серо-белой рябью, мигнул. Возникла картинка: монохром, но вполне чёткий. Подвальная комната без мебели и окон: бетонная коробка. Хирургический стол застелен белой простынёй. На столе, обнажена по пояс и зафиксирована ремнями, лежала Антиопа. Лицо осунулось, глаза закрыты, рот безвольно приоткрыт. В вену уходила трубка от стоящей рядом капельницы. Грудь женщины едва заметно вздымалась. В углу монитора сменяли друг друга цифры: пульс, давление, время.
– Стимул, – сказал инспектор. – Тебе нужен стимул?
Он перешёл на «ты», отметил Тезей.
– Это может быть запись.
– Ты борец. Тебе нужен стимул.
– Докажи, что она жива.