Карта изображает огромный Советский Союз, Россия на этом гигантском фоне кажется очень маленькой, зажатой, скорбной… Или мне это только кажется?»
На столе у Вельского лежала докладная записка руководителя следственной группы Трибоя о «кротах», сплавляющих налево служебные секреты. Вельский прочитал бумагу еще раз — четвертый или даже пятый, он делал это машинально и все не мог поверить в то, что происходит, — сморщился, будто у него заболели зубы. Поднял трубку первой АТС, главной правительственной телефонной линии, набрал номер директора Федеральной службы безопасности… Того в кабинете не оказалось — находился в Подмосковье.
Отрывать директора от дел Вельский не стал — вернется через пару часов на службу, тогда они и переговорят.
Бронированные стекла отливали легким зеленоватым оттенком, он, едва приметный, падал на розовые стены и несколько гасил легкомысленный колер — «цвет бедра испуганной нимфы», добавлял в него серой краски, отчего розовизна не так бросалась в глаза… В общем, нет худа без добра, хотя добра — всего крохотная щепоть, малая толика, а худа — большой котел…
«Кротов» оказалось трое, их выявила ФСБ. Все трое потихоньку таскали бумаги из кабинетов, занятых следственной группой, снимали с них ксероксы, дрожащими руками прятали копии за пазуху и, оглядываясь по-бандитски, бежали за очередной порцией «капусты» — пачками стодолларовых бумажек. Все трое были сотрудниками Министерства внутренних дел.
Их следовало бы посадить, но было сложно реализовать процессуальным путем оперативную информацию.
Решили уволить, снять с них погоны, поставить в личном деле штамп о профнепригодности и отправить на все четыре стороны, что министр внутренних дел и поспешил сделать.
На расширенной коллегии он объявил, мрачно похрустывая костяшками пальцев:
— Чтобы этих троих перевертышей никогда больше в милиции не было! Ни при каких обстоятельствах, ни в какой должности… Понятно? Если кто-то нарушит этот запрет — сам будет уволен. — Министр отставил от себя бумагу, держа ее брезгливо, за правый верхний краешек. — Вот эти люди. Подполковник Бугрицкий. — Министр чертыхнулся, поддел пальцем очки, сползшие на кончик носа, поправился: — Бывший подполковник… майор Бакиров и майор Потебенько… тоже бывшие. Если они вздумают поступить на службу в какой-нибудь ВОХР, то им придется начинать все сызнова.
Следом за Бейлисом был произведен обыск у руководителя одной из дочерних фирм, где у Бейлиса было восемьдесят процентов капитала, — у Владимира Жакова по прозвищу Жвачка. Последний был известен завсегдатаям многих российских ресторанов, он был прекрасным тапером, на разбитых полурастроенных пианино играл как Бог, вообще мог извлечь мелодию даже из разбитой бутылки, из деревяшки, на которую натянута одна-единственная струна, из двух полосок бумаги, приклеенных к губам… Но этот талант не мешал ему заниматься другим — Жвачка был близок к одной московской ОПГ — организованной преступной группировке. Оперативники, наблюдавшие за этой группировкой, несколько раз были свидетелями встречи Жвачки с лидером ОПГ, а потом записали секретные переговоры, касавшиеся убийства Влада.