— Значит, так, Феня, — сказал Хозяин, не оборачиваясь, продолжая смотреть на бабочку, — надо бы прокурорам подкинуть очередную порцию дезы — пусть поработают, позабавляются…
— В следственной группе прокуратуры у нас не осталось ни одного своего человека, — предупредил Феня, — всех выскреб этот Трибой.
— Еврей!
— Да не еврей он, Хозяин.
— Все равно. Дезу легко можно вбросить через милицию, сбоку, разве ты не знаешь?
— Знаю.
— Вот и действуй!
Хозяин с любовью посмотрел на бабочку.
Времени для дневника оставалось все меньше и меньше: Вельский уезжал на работу в восемь утра, возвращался в десять вечера.
Тем не менее он иногда выкраивал минут десять— пятнадцать, чтобы заглянуть в дневник.
«История с раскрытием убийства Влада продолжает раскручиваться, — записал он. — И вот какая вещь — все время сбоку, будто в бейсболе, то с левой, то с правой стороны происходят вбросы мячей — помимо главного мяча, которым уже играют, — и с каждым таким новым вбросом приходится разбираться. Это занимает много времени.
Вбросы происходят в основном по линии наших коллег из милиции. Слишком многие греют на этом деле руки и получают «пособия» не только на манную кашу и сырокопченую колбасу — денег этих хватает даже на икру в бочонках и дорогие автомобили».
В Скопинском районе Рязанской области в учреждении ЯМ-401/5 объявился некий Рытый Р.С. Трижды судимый, в последний раз был приговорен судом к шести годам лишения свободы.
Однажды Рытый неожиданно пришел к начальнику колонии и сказал, что знает, кто убил Влада.
— Да ну! — начальник колонии, седоватый полковник, неверяще качнул головой, потом махнул рукой: иди-ка ты, братец, отсюда подальше. И без тебя голова кругом идет — неведомо, чем завтра людей кормить — в лагере кончались продукты.
— Вот те крест, гражданин начальник! — неожиданно перекрестился Рытый.
Начальник колонии все равно не поверил.
В это время в кабинет вошел один из замов начальника, человек молодой, современный, имеющий знакомых в Москве и, как и все провинциальные служаки, мечтавший выбраться из захолустья. Услышав, о чем талдычит Рытый, он сказал шефу:
— Позвольте, я с этим делом разберусь.
— Разбирайся, — разрешил начальник колонии.
На следующий день в Москву спецпочтой ушло информационное сообщение…
Для проверки информации в Рязанскую область выехали двое: следователь из группы Трибоя и старший оперуполномоченный двенадцатого отдела Управления уголовного розыска ГУВД Москвы Семеркин.
Давать показания Рытый отказался наотрез, даже рукой загородился от московских гостей, чтобы их не видеть.