Вельский все это видел и невольно про себя усмехался. Но усмешку эту, способную вызвать гнев высокого чиновника, заметить было невозможно — Вельский научился, во-первых, хорошо владеть собой, а во-вторых, прятать свои мысли за вполне мирной маской усталости и одновременно доброжелательности. Это у него хорошо получалось.
Кабинет, который Вельскому пришлось занять по наследству от «вечного ИО», не нравился ему. Когда-то, при прежних прокурорах, это был кабинет как кабинет — довольно угрюмый, просторный, обшитый темными дубовыми панелями, хорошо обжитый. Кабинет имел «зады» — заднюю комнату для отдыха, туалет, ванную и даже кухоньку, где можно было приготовить кофе, чай и при желании зажарить яичницу с колбасой, что прежние хозяева, надо полагать, и делали. Вельскому, когда он впервые попал сюда — это было еще при старом генеральном прокуроре могучего государства, благодаря стараниям демократов ныне уже не существующего, — даже почудилось, что он ощущает запах яичницы. Зажаренной на сливочном масле, которое ныне уже не выпускают, и секрет его изготовления вообще утерян вместе с секретом производства колбасы, настоящей, мясной, без пищевых европейских добавок, без муки, без крахмала и картона. Запах был таким сочным, вкусным, сильным, что немедленно потянуло в какой-нибудь ресторан, чтобы перекусить…
Хозяева у этого кабинета были знатные. Во-первых, бывшие генеральные прокуроры, среди которых немало исторических личностей — пусть даже и со знаком «минус», но это были личности, — тот же Вышинский, например. Или Руденко, выступавший на Нюрнбергском процессе в качестве главного обвинителя от СССР… Но это еще не все. Кроме «во-первых» было еще «во-вторых». Когда-то в этом кабинете сидел сам Сталин. Здание было передано Наркомату по делам национальностей, а Сталин был наркомом в этой конторе, по-нынешнему — министром.
В этом же здании, в мраморном зале, отмечали пятидесятилетие Ленина — его обманом затянули на бюро Московского горкома партии и, когда начались славицы в его честь, он прислал в президиум сердитую записку: «Немедленно прекратите это безобразие!»
Но вот пришел новый хозяин — «вечный ИО» и затеял переделку исторического кабинета. Дорогие дубовые панели вывезли к кому-то на дачу, и они канули бесследно. Только «вечный ИО», переставший быть «вечным ИО» и превратившийся в обычного мужчину, готовый ездить на джипе в ларек за пивом, может сказать, где они ныне находятся. Перегородки сломали — новому хозяину-неудачнику захотелось простора, шири, светского шика, стены покрасили в розовый цвет, и стал кабинет походить на дамский будуар.