Из всех люков над поверхностью льда остался всего один, до остальных было не добраться. Однако измятое и перекореженное железо согнуло так, что заклинило люк наглухо. Было еще несколько пробоин, однако и они тоже возможности доступа внутрь не давали. Оставался силовой вариант.
Обычно для проникновения внутрь такой вот раздолбанной в хлам техники используются всевозможные механические ножницы, мощные домкраты и еще куча узкоспециализированного оборудования. У спасателей оно имелось, но возиться с ним было долго и муторно. К счастью, люк располагался очень уж удобно. Оставалось только подвести вездеход поближе и развернуть башню.
Разреженная атмосфера Европы практически не рассеивала лазерный луч, но в упор целиться все же удобнее. Луч на четверть мощности, иначе можно натворить дел. Выстрел! Зеленоватая точка на пару секунд замерла на броне корабля, а потом металл под ней раскалился докрасна, брызнул искрами и потек. Все, теперь главное – не торопиться, аккуратно ведя ее по границе люка и медленно вспарывая металл.
Корабельная броня – штука довольно крепкая, но прототипы лазерных пушек как раз и создавались, чтобы ее вскрывать. Другое дело, позже выяснилось, что есть способы эффективнее, но от того наработки никуда не делись, спокойно перекочевав в иные отрасли и сохранив вложенную в них создателями чудовищную мощь. Пять минут – и все. Спасатели подскочили к стремительно остывающему разрезу (только разреженность кислородной атмосферы спасла от серьезного буйства пламени), ловко, как на учениях, подцепили люк примитивными, но от того не менее надежными и проверенными временем ломами. Дружно навалились, рывок… Измятый и оплавленный кусок железа вылетел, словно пробка из бутылки. Судя по отсутствию газового облака, отсек позади него был разгерметизирован уже давно. Плохо… Кто-то из спасателей подтвердил правильность хода мыслей Басова соленой тирадой, а потом несуразные, похожие на сгорбленных троглодитов фигуры в скафандрах полезли внутрь корабля…
Трупы начали выносить минут через десять. Одни скрюченные, обгоревшие, так, что бронепластик скафандров сплавился в единое целое с кожей. Другие – почти как живые, просто лежащие безвольными, изломанными грудами. Скафандры… Да, скафандры они надели все, вот только это не спасло ни от огня, ни от чудовищного удара. Стоило ожидать, если честно. О покойниках или хорошо, или ничего, конечно, но эти так и нарываются на эпитет. Поперлись куда не надо и когда не следует, идиоты.
Всего из корабля вытащили двенадцать человек. Сложили в ряд. Теперь пускай отцы-командиры решают, что с ними делать. То ли здесь хоронить, то ли вывозить – и тоже хоронить, только на кладбище. Какая, в принципе разница. Произошедшее хорошенько хлестнуло даже по видавшим виды спасателям. Все, никаких больше смешков, усталый вид, да и разговаривают только по делу. И Басов тоже молчал. В Китае приходилось видеть и не такое, но то – война, здесь же вроде как мирное время. Ирина тоже молчала и хоть не подавала виду, Басов откуда-то знал, что ее трясет в мелком-мелком ознобе. И лишь в углу кабины, всеми почти забытый, шепотом, неумело и невнятно из-за опухшего языка, матерился лейтенант. Пускай его, может, так человеку легче. Мальчишка ведь еще совсем.