— Что так поздно? — спросила Надежда Самуиловна, наливая Шуре тарелку щей.
— Анна Леонтьевна задержала — полчаса отчитывала после уроков.
Он швырнул связку книг куда-то в угол, наскоро ополоснул под умывальником руки и сел за стол.
— Значит, опять нашалил?
Девушка обернулась, и Шура узнал двоюродную сестру Тоню.
— Вот приехала к вам в школу учительницей, — сказала Надежда Самуиловна, — жить у нас будет.
— Учительницей? — недоверчиво переспросил Шура, думая, что мать шутит. — Что же ты будешь преподавать?
— Физику. — И добавила смеясь: — Успокойся, не у вас в классе, а вот у него, у Вити.
Шуре все еще не верилось. Тоня была всего на четыре года старше его. Он считал ее девчонкой. И вдруг она учительница. Какой же у нее может быть авторитет!
Комната Вити и Шуры, которую отдали теперь Тоне, сразу преобразилась. Тюлевые занавески на окнах, какие-то вышитые салфеточки, и на столе рядом с аккуратно сложенной стопкой книг букет свежих цветов в стеклянной банке.
«Девчачья чепуха!» — ворчал про себя Шура. А все-таки его тянуло в эту опрятную, девически уютную комнату посидеть, поболтать с Тоней после школы. Главное, она умела слушать. Она одинаково охотно слушала все, о чем бы ни рассказывал ей Шура: о школьных шалостях, о последнем своем изобретении — самодельном ружье с пробковыми пулями, о путаной алгебраической задаче, которой никто в классе не мог решить, кроме него, и о замечательной книге Григорьева «Суворов», недавно им прочитанной. И слушала Тоня не так, как взрослые, а с живым интересом, с блеском в глазах, подробно расспрашивая обо всем, что занимало Шуру.
Математик Зис, получивший такое прозвище за «обтекаемую» форму покатого лба, как только мог защищал Шуру на педагогическом совете.
— Мой предмет он знает отлично. Самые сложные задачи решает раньше всех. Взял на буксир Кузнецова. Тот уже на «пос» отвечает, а был совсем безнадежный. Что вы хотите от мальчика, не понимаю!
Дверь из учительской внезапно распахнулась. Кузнецов, «дежуривший» у замочной скважины, успел отскочить и с невинным видом прохаживался по коридору. Пропустив учителя математики, он побежал в класс.
— Зис фарами так и сверкает. За тебя горой стоит, — докладывал он Шуре.
Спор в учительской продолжался.
— «Хор» в четверти по дисциплине! — возмущалась «немка» Марья Ивановна. — Чекалин развлекается на уроках и других отвлекает…
— Бывает, — согласилась Александра Николаевна, преподавательница литературы. — Это когда ему скучно. Но попробуйте его заинтересовать: подопрет голову кулаками, уставится на вас глазищами, даже рот раскроет от избытка внимания. Ведь на Чекалине проверить можно, интересно построен урок или нет.