И где же Юан?
Шазаль подняла голову, словно пытаясь разглядеть среди скал стройную фигуру брата, но вместо этого поняла, что скоро будет совсем темно.
Воздух серел и холодел. Слева мерно рокотал морской прибой. Какие–то невидимые Шазаль птицы надрывно кричали среди вершин скал.
Валли резко остановился, так что она, не успев среагировать, ткнулась носом в его шею.
— Что, сестренка, это место подходит нам в качестве ночлега? — поинтересовался он.
Шазаль, пожимая плечами, обвела взглядом окрестности.
Возможно, потому, что ей послышалась в голосе спутника насмешка, скалы немедленно показались самыми неприглядными из всех, которые она видела.
— Здесь страшно, — резко сказала Шазаль.
— Тем лучше, — Валли широко улыбнулся. — Тем меньше вероятности, что именно здесь нас кто–то будет искать. Да и к чему бродить во тьме? Ну, госпожа преемница досточтимого Китарлиса, ты видишь вокруг что–либо съедобное? Или ты умеешь только ХОТЕТЬ, а не делать?
Валли, казалось, забавлялся от души. Повернувшись к нему спиной, Шазаль, сделав над собой усилие, представила, что она — совершенно одна на этом скалистом берегу и что ей предстоит вполне понятное действие: поиски еды.
И тогда случилось маленькое чудо. Во всяком случае, в представлении Шазаль. Берег перестал выглядеть в ее глазах вообще как–либо. Это было просто место, где предстояло остановиться на ночлег. Более того, она подумала, что в родной деревушке было не намного уютнее. Потом глаза привычно отыскали среди обломков скал сухие ветки какого–то кустарника, а под ногами обнаружились два подходящих камня–голыша.
Удовлетворенно вздохнув, девушка принялась за дело, не глядя на Валли и более не вспоминая о его присутствии. Выбрав подходящее местечко под навесом скалы, она мигом расчистила площадку для костерка, подтащила сухие ветки, сложив их так, как когда–то показал ей Сапак. У кромки прибоя нашелся комок абсолютно сухих водорослей, и Шазаль засунула его под ветки.
Стукая голышами друг о друга, чтобы высечь искру, она вдруг снова почувствовала себя Абешей. От жалости к себе самой на глаза навернулись слезы. Абеша выбивалась из сил, чтобы вырастить сухъяму, Абеша мерзла долгими зимами в хижине с тонкими стенами, Абеша пряталась в овраге при появлении посланцев князя, но… Эта тяжелая жизнь представлялась нынешней Шазаль необыкновенно понятной и простой. Ведь Абеше не надо было общаться с непонятными людьми, не надо было судорожно напрягать мозги, чтобы выдумать себе наряд… Абеше никто не говорил о том, что есть какой–то таинственный враг, убивший ее мать… Абеше можно было не мучиться, привыкая к жизни, в которой она ничего не понимала…