Я смотрю сквозь занавески в комнате Иззи, стараясь остаться
незамеченной. Не открывать дверь, когда в неё стучат – это, безусловно,
один из самых простых вариантов. У нас есть пожарная лестница возле
её окна, если по какой-то причине они решили... Я не знаю... выломать
дверь? Я не могу представить, как Вольф делает это, но если он думает,
что мы спим, когда надо спасаться, я не знаю, на что он способен.
Он перестаёт стучать в дверь и идёт к той части дома, где мы сейчас
находимся. Он глядит вверх, но я отхожу от окна, чтобы он меня не
заметил. Затем он начинает кричать нам.
– Николь! Иззи! Вставайте!
Я слышу, что он, должно быть, бросил маленький камень в стену дома
возле окна. Потом ещё один. Затем третий разбивает старинное стекло и
приземляется у моих ног.
Иззи смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в них ни намёка на
обычную иронию. Она сидит на кровати, притянув колени к груди,
похожая на маленькую девочку.
Вольф и кто-то еще – Паули, кажется, – всё ещё зовут нас снаружи. Затем
они спорят о чём-то, Паули хочет уйти, а Вольф настаивает, чтобы они
нас нашли. Паули замечает, что мы, возможно, уже ушли, и Вольф
замолкает.
Через некоторое время я слышу, как кто-то ломится в заднюю дверь, а
затем выбивает её. Я безумно рада, что одной из первых вещей, которые
сделал папа после переезда, стали дополнительные замки на обеих
дверях. Потом он напоминал нам использовать их каждый раз, когда мы
закрываем двери. И я следую его совету. Но через минуту-две я слышу,
как разбивается стекло, и сердце уходит в пятки, когда Иззи, всё ещё
сидя на кровати, всхлипывает. Я думаю об окне подсобного помещения,
о том, насколько оно близко к перилам, насколько легко было бы сломать
стекло, разблокировать его и вылезти.
В это мгновение я понимаю, что сейчас делает Вольф, и каждая моя
клеточка чувствует, как в неё вторгаются.
– Николь, не позволяй им войти сюда!
Я смотрю на Иззи, и её лицо так же бледное, как и в тот день, когда она
вернулась домой от Кивы. Она – испуганный ребенок, зависящий от
меня, потому что лишь я могу её защитить.
Я знаю, что винтовка заряжена, и я поднимаю её, чтобы пуля спустилась
по стволу.
– Не волнуйся, – говорю я. – Не позволю.
И я спускаюсь по лестнице.
– Не входи! – кричу я, приближаясь к нижним ступеням, и просто чтобы
убедиться, что они знают, что я не шучу, я делаю предупредительный
выстрел в стену рядом с лестницей.
От звука выстрела из винтовки в маленьком пространстве меня
оглушило, а отдача вдавила приклад мне в плечо, но я едва чувствую это,