с обеда на ужин.
– Как насчет взять немного денег, которые оставил папа, прогуляться до
города и купить что-нибудь пожевать вроде пиццы? – предлагаю я.
– Пешком до самого города? – Она смотрит на меня, как на
сумасшедшую. – Мы могли бы поймать попутку.
Я прикусываю губу. Это прямо противоположно моим представлениям о
том, что мы должны были сделать, но я не хочу очередную бессонную
ночь провести здесь.
Так что я пожимаю плечами:
– Ладно, почему бы и нет.
Иззи с сомнением смотрит на меня, но потом по её губам медленно
растекается улыбка.
– Папа будет в ярости, если узнает, – говорит она.
– Знаю. Но его же здесь нет, так?
Она изучает свои ногти, покрытые свежим ярко-розовым лаком.
– Как ты думаешь, почему папа так странно себя вёл перед отъездом?
Вопрос звучит так, будто она знает ответ, а я нет.
– Нервничал… – предполагаю я. – Он плохо представляет свою жизнь
без армии.
– Ты, правда, думаешь, что он хочет, чтобы мы жили здесь? То есть,
жили здесь всегда?
Именно так я и думаю, но прямо сейчас мне не хочется этого говорить.
– Я думаю, он просто хочет, чтобы наша жизнь была похожа на
приключение. Таким мужчинам как папа необходимо чувствовать, что
судьба всего мира держится на их плечах. Им надо чувствовать, что
происходящее важнее, чем оно есть на самом деле. Они днём и ночью
мечтают об апокалипсисе, о том, как они снова станут героями,
повергнут негодяев и защитят своё имущество от мародёров.
Она удивлённо вздыхает.
– Пошли, – говорю я. – Поймаем попутку и в пиццерию.
Глава 12
Изабель
Когда я слышу, как хрустит гравий под колёсами, у меня сердце
подпрыгивает от радости. Я выглядываю из-за банки куриного супа с
макаронами, который разогреваю на плите перед окном, но мне отсюда
не видно дороги. Я ожидаю увидеть мамину машину, или папину, или…
Мне вообще не важно, кто это. Я бросаю деревянную ложку в кастрюлю
и кидаюсь к окну, перегибаясь через раковину в надежде увидеть, кто
едет.
В этом старом сером минивене мог бы жить какой-нибудь бродяга. Я тут
же узнаю машину Паули.
– Ники! – восклицаю я, глупо радуясь.
Я даже не знаю, дома ли она. Меня слишком переполняют эмоции,
чтобы сохранять хладнокровие, потому что в этот дом никакое веселье
ещё никогда не приезжало.
Я вспоминаю, что надо выключить плиту, я же суперответственная
девушка, и мчусь в коридор, снова зовя Николь. Но дом отвечает лишь
тишиной. Потом я вспоминаю, что она собиралась в сарай за чем-то.