В вопросе Рожкова было столько мольбы и страдания, что Олег, недавно сам прошедший через всё это, не выдержал:
— Да, я могу спасти её. Но, что вы мне можете предложить взамен?
Рожков не колебался.
— Всё, что вы потребуете. Всё, что в моих силах. Если вы поклянётесь мне, что спасёте мою дочь и не причините ей вреда, я пойду со своими бумагами в милицию и расскажу там всё. Я дам показания в суде. Многие сядут в тюрьму. Поверьте мне: жить в страданиях и мучениях, это гораздо тяжелее, чем умереть жестокой, но быстрой смерти. Ну, а если я не доживу до суда и меня убьют, вы всё равно не останетесь в накладе — я не испорчу вам ваш список смертников.
Олег внимательно посмотрел на Рожкова, обдумывая его предложение.
— А почему бы вам просто не отдать бумаги Кресту? — наконец спросил он. — Быстро и просто. Почему вы не хотите решить эту проблему мирным путём? Зачем вам я?
Рожков глубоко вздохнул.
— Крест всё равно убьёт меня и мою дочь. С бумагами или без, это не важно… Я знаю его. Крест позвонил мне час назад и дал на размышление ровно сутки. Но я боюсь, что он убьёт Машу даже не дожидаясь конца этого срока.
— Можно обратиться в милицию…
— Смеётесь? Наша милиция настолько продажна, что… Не знаю, может в ней ещё и остались честные люди, но негодяев, вроде капитана Петренко и его подручных, там куда больше. Я знаю, о чём говорю. Меньше чем через час о моём визите станет известно Кресту и тогда участь моей дочери предрешена.
Олегу об этом было известно. Слишком свеж был в памяти визит в прокуратуру и посещение второго отделения милиции… Он остро взглянул на Рожкова.
— А вы не боитесь заключать сделку со мной?! Ведь это может оказаться сделкой… сделкой с самим дьяволом?!
Губы Рожкова задрожали, он несколько раз крутанул головой, снимая нервное напряжение, а затем глухим голосом сказал:
— Я боюсь. Очень боюсь, но у меня нет другого выхода, кроме как довериться вам. Я не знаю, кто вы, или что вы, но я почему-то не верю, что вы посланник дьявола. Дьявол скорее на стороне таких как Крест и Молот. Если вы можете спасти мою дочь, то умоляю: спасите её! Христом— Богом молю: спасите!
В глазах Рожкова блеснули слёзы.
Олег видел в каком отчаянии находится Рожков — всего неделю назад он сам был в точно таком же положении. Всё это он видел, и потому, он не смог найти в себе силы отказать несчастному отцу. Хоть это, возможно, и было неправильно…
— Хорошо, — медленно сказал он. — Если вы действительно пойдёте в милицию и дадите там показания, то я спасу вашу дочь. Я бы очень хотел, чтобы люди узнали, какой же мразью были все те, кого я приговорил и убил. И не жалели бы их. Подонки, они и мёртвыми остаются подонками. Я спасу вашу дочь, если, конечно, она ещё жива. Не питайте иллюзий. Оживить её я не смогу. Это не в моей власти.