Я знал, что если проведу еще больше времени в гадюшнике под названием Огайо, то моя жизнь обязательно будет ужасной, так что ночью придумал план, как выбраться.
Я сказал приемным родителям, что решил ехать в университет Дейтона и что сразу после церемонии вручения дипломов хотел бы пойти в хороший ресторан и отпраздновать. От их жадных взглядов меня чуть не затошнило, но я продолжал играть свою роль.
Я улыбнулся и сказал им, что благодарен за все, что они делали для меня все эти годы. Я просто решил не упоминать, как они силой отнимали письма моих родителей из тюрьмы, как покупали мне одежду в секонд-хенде, в то время как своим биологическим детям разрешали делать покупки в нормальных магазинах, и как они изо дня в день напоминали мне, что однажды я «закончу так же, как [мои] родители — человеком, сломленным метамфетамином, и заслуживающим того, чтобы гнить за решеткой».
Когда наступил день церемонии вручения дипломов, я приступил к исполнению хорошо продуманного плана: положил в рюкзак лучшие брюки и рубашки, пятьсот долларов, которые заработал в колледже, тайно делая детям домашние задания по информатике, и кое-что необходимое для жизни в бегах.
— Для чего этот рюкзак? — В комнату вошла моя приемная мать Луэнн.
— Это одежда, которую я надену после церемонии. На ужин хочу одеться более повседневно.
— О! Конечно! Не надо пачкать свой красивый костюм на ужине. — Она поправила мой галстук. — Жаль, что ты не родился в этой семье. Мы могли бы купить тебе костюм получше, но ты же знаешь, как это бывает. Государство дает нам деньги, которых достаточно только для того, чтобы прокормить вас, но не одеть. — Я попытался не вздрогнуть, когда она убирала щеткой ворсинки с моих плеч. — Выпускной бал будет главным моментом твоей жизни. — Она вздохнула. — Ты, вероятно, не продержишься долго в колледже, но не волнуйся, ни я, ни Боб не ждем этого от тебя.
— Спасибо большое...
— Я до сих пор не могу вообразить, каково тебе было, когда твои родители были торговцами метамфетамином. Наверное, это было ужасно! Я думаю об этом каждый день и так сочувствую тебе. — Она отступила назад, чтобы взглянуть на меня. — Но потом я говорю себе: Луэнн, слава богу, ты спасла этого мальчика, даже если это временно, и когда-нибудь он станет наркоманом, как и его жалкие родители. По крайней мере, у него будут какие-то приятные воспоминания, чтобы, когда он будет сидеть в тюрьме, он мог утешаться прошлым! — Она улыбнулась. — Я собираюсь захватить свою камеру! — Она ушла, а я подумал о том, чтобы выпрыгнуть из окна прямо в ту минуту. Но знал, что это было бесполезно. Мы жили в глуши, и мне нужен был семейный автомобиль, чтобы добраться в город.