Станица утихла, разбрелись по своим углам и хозяева, и проезжие. Кузьменко опять не мог заснуть — смерть была рядом. Поднялся и вошел в горницу, где спала Лена. Подошел к ней, сел на кровать.
— Ты чего? — повернулась она к нему. — Что еще случилось?
— С тобой спать буду. Подвинься-ка.
И начал раздеваться.
— Что? Сбесился?
— Я — мужик, ты — баба, и нечего…
— Ты мужик, да? — Она пошарила под подушкой. — А ну, надевай портки.
У нее в руке оказался наган, и палец на спуске.
— Рехнулась?
Смотрел в ее сверкающие глаза и верил: выстрелит. Молча оделся и вышел.
VI
Предчувствие было тяжкое, но неопределенное. Что ему уготовил Деникин? Не сам же Романовский решает. В штабе Тихорецкой офицеры были оживлены — ведь стоят на пороге победы. На днях Екатеринодар будет взят, и тогда… Что тогда, представляли неопределенно.
Прошлый раз Шкуро встречали как победителя. Деникин даже сказал, что Россия его не забудет, а теперь полковник ждал в душной маленькой приемной, а к Романовскому заходили интенданты, штабные, члены Рады… Шкуро давно научился сдерживаться в любых обстоятельствах и теперь спокойно сидел, разговаривал с посетителями и адъютантами о жаркой погоде. Когда наконец его пригласили в кабинет, он был неприятно удивлен, увидев на столе начальника штаба ставропольскую газету. С нее и начался разговор. Романовский возмущался:
— Читаю и не верю глазам, — говорил он. — «В беседе с депутацией рабочих полковник Шкуро заявил, что его казачья дивизия борется за освобождение от большевистского засилья, за землю, за волю, за восьмичасовой рабочий день, за Учредительное собрание… Вы действительно это сказали?
— Люди спрашивают — надо отвечать, — Шкуро улыбнулся с заученным наивно дружеским выражением. — Ведь не скажешь, что не знаешь, за что воюешь. А рабочему нужна и воля и восьмичасовой рабочий день.
— У нас одна армия, один командующий, и ему предоставлено право решать вопросы политики. Не каждый командир дивизии придумывает политическую программу, существует одна программа Добровольческой армии. Вы ее знаете.
— В Ставрополе сложное положение. Хотелось привлечь рабочих на свою сторону. Я не знал, что в газете Напечатают.
— Командующий приказал передать вам, что командир дивизии Добровольческой армии не должен вторгаться в область политики. И ваши действия в Ставрополе не помогли армии, а, наоборот, затруднили положение: нам пришлось отвлекать офицерские батальоны на оборону города и тем самым замедлить наступление на Екатеринодар. Командующий приказал также передать вам, что не одобряет ваших способов использования захваченных трофеев. Вы меня понимаете?