— …я ихнюю власть. Ты, Григорьич, гони деньги — я у них все оружие скуплю.
— На пулеметы дам четыре тысячи, а винтовки бесплатно заберем.
— И еще, Григорьич, дело: жить будешь в пансионе Яблокова под фамилией Андреев. Там тебя уже ждет твой Ельников, и у него секретное дело.
— Младший Мельников? маленький?
— Ну да. Старшего-то я в Баталпашинскую послал.
Пансион посреди городка — одноэтажное длинное здание. В тени его, под окнами и у ограды казаки лениво лускали семечки, о чем-то говорили. Мельников-младший поманил из окна. В комнате прохладно, чистые кровати, стол накрыт скатертью.
— Андрей Григорьевич, здесь в энтом же коридоре за углом — секретный человек снял комнату. Второй день ждет вас.
— Давай его.
«Секретный» человек, вошедший в комнату, был в темном костюме, похожем на офицерский мундир без погон и медных пуговиц.
— Вы полковник Шкуро? Я конфиденциально.
Полковник сделал знак Мельникову, и тот ушел.
— Я штаб-ротмистр Гибнер, — представился незнакомец, — секретно прислан к вам представителем Добровольческой армии на Тереке полковником лейб-гвардии Измайловского полка Веденяпиным[19].
— Слушаю вас, господин штаб-ротмистр.
— Нам стало известно, что вы готовы поднять кубанских казаков на восстание против советской власти.
— Хоть завтра, — ответил Шкуро, зная и правила игры и то, что завтра больше двадцати человек не соберет.
— Полковник Веденяпин от имени командования Добровольческой армии просит вас отложить на несколько дней начало восстания, так как у терцев не все готово. Следовало бы подождать и окончания Моздокского съезда. Там возникли большие разногласия казаков с большевиками. На днях положение прояснится.
«Это хорошо, когда тебя просят подождать с наступлением — верят, что ты придешь и разобьешь врага», — глядя на гостя, думал Шкуро и после небольшой паузы серьезным тоном сказал:
— Мы, конечно, примем во внимание все, что вы нам передали. Но хотелось бы знать последние сведения о Добровольческой армии. По-видимому, вы располагаете ими?
— Добровольческая армия начнет наступление на Тихорецкую и далее на Екатеринодар в двадцатых числах июня.
— То есть недели через две? — уточнил Шкуро. — Вот и мы наладимся. Известно ли вам, кто сейчас командует красными в Екатеринодаре?
— Латыш Калнин[20]. Бывший прапорщик.
— Мало им евреев, — заметил полковник, — так еще и латышей посылают Кубанью править. И думают, что казаки их поддержат.
Когда удовлетворенный разговором штаб-ротмистр попрощался, полковник вызвал младшего Мельникова и подмигнул ему по-свойски, по-казачьи;
— Уважают нас, Кузя. За большую силу держат. Боятся, что мы раньше их красных побьем. Хорошо? А?