Посмеялись.
— Теперь ждать будем, Андрей Григорьевич?
— Отдохнем, своими делами займемся. У тебя девка-то здесь есть?
— Да их тут…
— Вот ведь штука интересная: почему-то эти девки нас маленьких, низкорослых любят?
— Не тот рост они ищут, Андрей Григорьевич.
— Нет, Кузьма. Тут дело сердечное, любовное. Вот у меня к тебе будет конфиденциальное, как этот офицер говорил, поручение. Поедешь в Пятигорск, в дом генерала Рузского, найдешь там Лену и привезешь сюда. Придумай, будто ее родные здесь.
— Конфиденциально? — с улыбкой переспросил Мельников.
— Только так…
Спали с Леной у открытого окна, завешенного от комаров госпитальной марлей.
— Не боишься, девка, обрюхатиться? — беспокоился Андрей.
— Чего ж бояться — отец-то вот он.
— Я казак. Нынче с тобой зорюем, а завтра… И сам не знаю. Поведу казаков на Кубань, на Ставрополь, на Екатеринодар… Глядишь, там и останусь в поле…
— На Ставрополь пойдешь? Я отсюда хочу туда уехать. Мама там.
— Красные там. Из Новороссийска матросы. Фасонят в белой форме. Хозяйничают. Живо тебя там на абордаж зацепят.
— Так уж и зацепили. У меня там дядя и еще родственники.
— Вот и сиди там с дядей, не вылазь на улицу. Жди, когда я свои сотни приведу.
— Приводи, буду ждать.
— Ты что делаешь, бесстыдница?
— Похулиганничать захотела. Девичий стыд до порога.
— И не боишься?
— И ты не бойся — меня научили, как надо в игры играть…
V
Вернулся Шкуро из Кисловодска под чужой фамилией, в той же чужой куртке, в старой помятой фуражке. Небритый, немного осунулся — только водянистые кубанские глаза сверкали по-боевому. Отдохнув, пригласил Слащова. Татьяне поручил устраивать дружеский обед с горилкой.
— Нас, Яша, не торопят, — объяснил Слащову. — Терцы задерживаются. Да и Деникин раньше конца месяца не тронется. А мы с тобой за это время создадим лагерь для нашего войска, соберем людей, разведку сделаем.
— Выбор места для лагеря — серьезное дело, — нахмурился Слащов. — Он должен находиться в стратегическом центре…
— Я уже знаю, где будет находиться лагерь, и люди там ждут нас, — перебил Шкуро и хоть глядел в окно, но краем глаза заметил, что Слащов недоволен — как же — академию кончал, и сделав вид, что не видит недовольства, продолжил: — А за нами на закате лошадей подадут.
— Ой, Андрюшенька, опять уезжаешь. А я тут…
— А ты, Тасенька, борщ подавай.
— Ой, а у меня борщ-то с молодой свеклой, с лучком…
— Если с молодой, то по стакану, — предложил Слащов.
— Если начальник штаба распорядился — так тому и быть, — согласился Андрей. — А место для лагеря я выбрал, потому что все места здесь знаю.