Остальные малыши смотрели на него во все глаза. Ройс аж подпрыгнул от нетерпения:
— А мне можно тоже играть?
— Никому нельзя играть! — сказал я, направляясь к Дилану.
Казалось, он меня не слышал. Он продолжал складывать кубики, один на другой, пока башенка не сравнялась по высоте со столиком. После этого он положил на верхушку башенки длинный кубик, как перекладину. Башенка закачалась, грозя развалиться.
Я схватил эту перекладину и строго посмотрел на Дилана:
— Положи кубики на место!
— Не хочу. — в его голосе не было вызова, он просто констатировал факт.
— Если не положишь их на место, то останешься без сладкого!
Дети боялись этого наказания чуть ли не больше, чем запрета на плескание в бассейне. Однако Дилан даже не обратил на угрозу внимания. Он протянул руку и снял с полки еще один длинный кубик, точно такой, какой я отобрал у него. Он поместил его на верхушке башенки, которая теперь напоминала перевернутую букву L.
— Видишь — это лисица.
Я не знал, о чем он говорит, да и, если честно, и знать не хотел. К тому же, на меня смотрели все остальные ребятишки. Если я не установлю свое старшинство, то и Дилан и все остальные будут считать меня рохлей.
— Дилан, слушай меня! — твердо сказал я. — Никаких игр во время тихого часа!
Он поднял на меня свои угольно-черные глаза:
— Но я еще не закончил лисицу.
— Закончил, — сказал я. — Все ты закончил.
Звуки скрипок, льющиеся из проигрывателя, ознаменовали появление Волка. Дилан улыбнулся так, как будто он знал что-то, чего не знал я — и это так рассердило меня, что я стал заносить назад руку. Конечно, я не собирался его ударить, но уж больно я был злой. И тут я услышал звук отворяемой двери.
Когда Ребекка вошла в класс, моя рука была опущена. Дилан посмотрел на нее:
— Мы с Эдди сделали лисицу.
— Очень красиво! — ответила она, но ее лицо приняло строгое выражение. — Однако, Эдди должен знать о том, что во время тихого часа — никаких игр!
— Конечно, я знаю, но…
Ребекка зыркнула на меня, давая понять, что ее не интересовали мои отмазки, и разочарованно покачала головой. Дилан снова выставил меня перед ней идиотом и мне это было совсем не по нраву. Хотя, конечно, я был сам виноват. Я поклялся сам себе, что никогда больше не позволю ему взять надо мной верх.
* * *
До конца недели Дилан был просто паинькой. Вернее — до случая с продавцом мороженого. Была пятница и я очень предвкушал выходные — наконец-то у меня будет немного времени, чтобы провести со старыми школьными друзьями и подальше от детского лагеря. Я стоял на манхэттенском тротуаре, жмурясь на солнышке. Вокруг меня гувернантки и мамаши забирали домой своих малышей.