Когда еда была приготовлена, все аккуратно составила на поднос, потушила огонь и отправилась наверх. И порадовалась, что владею магией. Иначе бы ни за что столько не унесла, ничего не уронив. А так… только следить, чтобы поднос вписывался в повороты и не задевал стен.
Коридор, в котором я оказалась, был длинным, почти бесконечным. Под потолком переплетались арки, мерцали то серебром, то лазурью, а анфилады многочисленных комнат тянулись слева и справа. Изредка, терзаемая любопытством, я в них заглядывала, рассматривая причудливые гобелены, на которых изображались белые медведи, да любовалась на узорчатую мебель и красивое убранство. Все роскошное, богатое, но неброское, невычурное. Сознаюсь, в какой-то момент даже захотелось здесь остаться и немного насладиться всей этой красотой. В моей избушке все совсем другое. Под полом шабуршатся мыши, и никакие заклинания их не берут! На крыше воркуют голуби, а пахнет… травами да настойками пахнет, а не этой чарующей свежестью и… ожиданием чуда?
Тряхнула головой, открыла дверь.
– Ты как? – поинтересовалась я.
– Живой, – отозвался Алекс, откладывая книгу, которую читал, и задумчиво смотря на меня.
– Держи, – я плавно опустила поднос с едой ему на колени.
Он удивленно приподнял брови.
– Что не так?
– Ты что, правда, суп сварила? – с любопытством поинтересовался он.
– Да.
Алекс неожиданно тепло улыбнулся, отчего его глаза стали совсем яркими, будто выпили всю синеву неба в ясный день. И мое сердце забилось, словно за мной гнались волки.
Нет, я с самого начала видела, как Алекс красив, но трогала меня не его внешность, а какая-то внутренняя сила, свет, который, сколько бы мужчина не старался его скрыть, прорывался из самой глубины души, касался меня, согревал.
– Тысячу лет не ел супа, – вдруг сознался он. – Матушка, когда была жива, варила, а потом…
– Мне жаль, что ее не стало, – тихо заметила я.
– Боль со временем утихает. Мы думали, как только разберемся с моим прок… обязательно отомстим Урвалу Снежному, – поправил сам себя Алекс, – за смерть родителей. Но… Лис влюбился в его дочь.
– И что теперь?
– Полагаю, будем играть свадьбу, – снова улыбнулся Алекс. – Можешь еще принести еды?
– Зачем? – я оглядела полный поднос.
– Поужинаем вместе.
Я не нашлась, что ответить, лишь кивнула и выполнила его просьбу. Перемены в его настроении меня насторожили. Сначала он грубил, а потом… Может, его так мой суп порадовал? Хм… Не понимаю, хоть убейте!
Ели мы, молча, каждый думая о своем.
– Сердишься, что мои братья тебя похитили? – неожиданно спросил он.
– Да уже нет, – отозвалась я, понимая, в чем была истинная причина его плохого настроения. – Ты лучше, расскажи о проклятии. Может, получится снять.