Через тринадцать лет после звонка Гелиосу Натаниэль официально попал во всемирный список миллиардеров.
— А где жил твой дядя? — продолжала Каталина.
В Париже.
Она прикинула расстояние.
— На другом конце Франции.
— Верно.
— А почему ты перебрался так далеко? Разве что была какая-то необходимость…
— Она была.
Он одним глотком осушил полбокала пива.
— Что случилось?
Открыв рот, чтобы сказать, что это ее не касается, Натаниэль внезапно признался:
— Я переспал с Анжеликой.
Может, она что-то не так поняла?
— С тетей?
Он покачал головой:
— Она была замужем за моим дядей, но я никогда не думал о ней как о тетке. Помнишь, из-за чего мы с Домиником подрались, когда меня исключили?
Она кивнула.
— Как я и сказал, меня с позором отправили домой, но дядя был в деловой поездке. Я ждал, что меня свалят на няню, но, наверное, Анжелика просто не успела ничего подготовить и на этот раз не смогла притвориться, что меня вообще не существует. До сих пор помню, как она на меня посмотрела, открывая дверь. Наверняка волк точно так же разглядывал Красную Шапочку. Да и неудивительно. За тот год я очень вырос и возмужал, и она впервые в жизни обратила на меня внимание. В тот первый вечер напоила меня вином, приготовила ванну и особый ужин… Как я потом понял, она сознательно меня соблазняла. Подробности несущественны, но, поверь, когда она залезла ко мне в кровать, я был не в том положении, чтобы ей отказывать. Она была прекрасной женщиной в самом соку и отлично знала, что делает.
— Она соблазнила семнадцатилетнего мальчика?
— Да. А я ей это позволил.
Каталина почувствовала, как на нее накатывает тошнота.
— Отвратительно.
Натаниэль заметно напрягся.
— Я предупреждал.
Она осторожно накрыла его руку своей рукой.
— Я не про тебя, а про Анжелику. Надо же быть такой сукой.
Он впервые слышал, чтобы с ее губ слетело ругательство.
— Но я ей позволил, так что часть вины лежит и на мне.
— Тебе было всего семнадцать.
— В семнадцать уже отлично понимают, что такое хорошо и что такое плохо, и я понимал, что то, что мы делаем, не просто плохо, но, как ты и сказала, отвратительно. Дядя взял меня к себе в семь лет и вырастил…
— Он позволил Анжелике отослать тебя в интернат.
— Он делал все, что мог в сложных обстоятельствах. Он всегда меня поддерживал, и вот чем я ему отплатил. Мы забавлялись полгода, пока однажды дядя не пришел с работы чуть раньше и не застал, как она выходит из моей комнаты в одном белье. — Натаниэль допил пиво. — Ее он сразу вышвырнул вон, а мне дал неделю. А еще пообещал перевести на меня остаток родительских денег при условии, что он больше никогда меня не увидит.