— И с тех пор ты так ни разу его и не видел?
— Я пытался пару раз с ним связаться, но он не хотел иметь со мной ничего общего. Теперь у него совсем другая жизнь. Он развелся с Анжеликой, а потом снова женился и завел собственных детей, но я знаю, что меня он никогда не простит. Он был моим единственным родственником, к тому времени бабушка уже умерла, а я сам разрушил наши отношения.
Единственный родственник…
А теперь она носит под сердцем его ребенка… И он еще ни разу в жизни ни с кем этого не обсуждал.
— В Монте-Клере возраст согласия — восемнадцать лет, так что, если бы она попробовала тебя соблазнить у нас, угодила бы в тюрьму за изнасилование. Знаешь, я всерьез считаю, что тебе нужно отпустить чувство вины.
Глядя в темные глаза, полные сочувствия, Натаниэль вновь вспомнил, почему все это время так старательно держал ее на расстоянии. И несмотря на то, что он все еще злился, что Каталина сбежала, где-то глубоко внутри он знал, что она полная противоположность соблазнившей его женщины. Она сбежала от отчаяния, а теперь возвращается в Монте-Клер лишь ради того, чтобы ему помочь. Да в ней же вообще нет ни грамма эгоизма!
— Это не так просто.
— А я и не говорила, что это просто.
Когда принесший еду официант ушел, Натаниэль вздохнул.
— Даже не верится, что я тебе все это рассказал.
— Поверь, секреты хранить я умею.
Уж в этом он точно не сомневался, в конце концов, она всю жизнь прожила в королевском дворце Монте-Клера.
— Но уж что никогда не было секретом, так это похождения моего отца, но ему и в голову не приходит чувствовать себя хоть в чем-то виноватым. И Доминик такой же. Для них женщины всего лишь вещь, а тебя до сих пор мучает совесть за то, что ты совершил в семнадцать. По-моему, ты в сто раз человечнее их.
Если бы. Ведь его собственные поступки лишили его единственного человека, что после гибели родителей всегда его поддерживал.
Правда, в отличие от короля и принца Монте-Клера для него женщины не были вещью, и он искренне наслаждался их обществом, причем не только в постели, но до того, как обстоятельства связали его с Каталиной, он всегда четко видел, когда приходила пора двигаться дальше. Потому что ему никто и никогда не был нужен. Потому что, пока ты один, никто не сумеет причинить тебе боли. И ты сам никому больно не сделаешь.
— А как твоя мать относилась к похождениям короля?
Каталина лишь плечами пожала:
— Не знаю. Она его не любила, так что чувств ее они точно не ранили. Собственно говоря, у них был именно такой брак, который должен был быть и у меня.
— Брак ради долга. — Но они сумеют разорвать этот порочный круг.