— Неужели вы никого не знаете? — переспросил доктор.
Ромао размышлял, моргая глазами. И вдруг спросил, как будто его осенило:
— Никто не знает, кто может инъекции?
— Чего может?
— Инъекции. Непонятно, что ли? Иголкой колоть. Лекарство внутрь пускать.
Кто-то поднял палец. Мол, есть женщина, работавшая в Лиссабоне сиделкой. Километрах в десяти.
И тридцать дней спустя сын Ромао уже копал.
Ну, а после такого чуда, когда пришли летние лихорадки, Тихоня, у которого заболел сын, исполнился смелости взять в собственные руки судьбу парня. Сын Ромао как с того света — ведь должен был бы теперь уже отправиться на покой — а жив так, что может копать, пропустить литровочку в таверне, — это был прямой укор. Потому Тихоня в три часа, едва стало светать, уселся на мула, покрыл другого белою попоной — отправился в свой черед. Через двенадцать часов врач опять появился в деревне. И поскольку догадливый семерых стоит, Тихоня по дороге позвал женщину, умевшую колоть. Но, однако, против всех ожиданий, дело на этот раз оказалось куда сложнее.
— Что ж с парнем, господин доктор?
— Тиф. Брюшной тиф, кажется. Но ручаться не могу. Только после анализа.
Оказалось, тиф. Было и еще два случая.
— А можно вылечить, господин доктор?
— Посмотрим. И вот еще что: откуда вы тут пьете воду?
— Да из колодца, господин доктор. Откуда же еще? Больше неоткуда.
Открытый колодец, с ведром. Оттуда и летние лихорадки, подумал врач.
Ввиду этого на будущее было одно лекарство:
— В двух шагах горы. Если начать бурить, сейчас же пойдет вода. Пробурите колодец, и придет конец лихорадкам.
Здорово! Лихорадка от воды! Видали! Если б она от воды, все б давно померли. Все ведь пьют оттуда.
— Помирает, кого Господь позовет, — сказала старая Кремилда. — Я всегда оттуда пила, а годам со счету сбилась. Из воды, значит… Да этот, Тихонин-то, он одно винище пил…
И все же слова доктора, как потаенная страсть, точили. И поскольку парень Силвано, отслуживший армию, уверял, что правда, что там у них, в казарме, однополчанин схватил лихорадку из-за воды, народ решил делать скважину. Вскоре, однако, глухое разногласие, то, о чем шушукались по воскресеньям в таверне, стало туманить душу деревни: где будет колодец?
— Отложим это на потом! Давайте сейчас за остальное!
Во-первых, пробить скважину, затащить трубы на самый верх. А там будет видно.
Как и предсказывал врач, вода брызнула на первых метрах скважины, свежая, обильная, без отравы. Один вид источника, который наконец-то отделит людей от скотины, всех приводил в счастливое исступление, и было разгоревшийся раздор притих. Единодушно, побратавшись в борьбе, люди всей деревней покупали трубы, копали, лили пот. Пока в один прекрасный день вода не запела в трубе на