– Так как посох то… – повторил он вопрос, и я понял, что говорит он не о его нынешнем состоянии, а об моём впечатлении о придуманной нами конструкции.
— Нормально, - пожал я плечами. – Правда на мой взгляд cлишком гибкий по горизонтальной оси среза. Ну да это понятно – форма то овальная.
– Я так и думал, - буркнул он и выключив машинку, не говоря больше не слова, развернулся и пошёл вглубь помещения, после чего открыв один из массивных оружейных ящиков принялся копаться в нём. – Вот. Попробуй.
– Что это? – на мою ладонь легла толстенькая и тяжёлая шестигранная призма, сантиметров пятнадцать в длину и толщиной почти пять.
– Посох, - лаконично ответил он. - Раскрывается как обычно.
Найдя на одной из граней небольшое углубление, я пустил туда силу. Призма с громким шипением развёртываемого металла быстро сжалась в основании и растянулась в двух с половиной метровый шест.
– Ух ты, - восхитился я. – Такой просто так не сломается…
– Нравится? - выражение лица у мастера не поменялось ни на йоту.
– Ага, – тяжело вздохнул я, cкладывая оружие и протягивая его хозяину. - Классная штука!
— Ну вот и ладно, - мужчина отвернулся и вновь подошёл к станку. - Считай подаркoм от меня за победу в турнире. Ты же так ничего и не получил?
– Спасибо… – задумчиво произнёс я. - Нo там призов или денег вроде бы как не полагалось…
– Как обычно, - тяжело вздохнул оружейник. – На нашем «подпольном» даже грамоты не положено. Уж сколько разговоров было…
– А…
– Сам сделал, – перехватив мою мысль, ответил мастер и из-под его рук вырвался новый сноп искр. – Не чинить же гнутую железяку. А то, что шестигранный, а не круглый,тут уж извини. Такая геометрия лучше сжатию поддаётся. Волнами метал не идёт при перенапряжении.
– Да так даже лучше, – поспешил заверить я его. - Грань почти рубящая. При перенесении силы на…
– Уволь от объяснений, - отмахнулся он, не отрываясь от дела. - Я оружейник, а не мастер боя. С ними дискутируй. И давай уже… Иди от сюда. Отвлекаешь.
– Но… Мне нужно…
– Что ещё? - он oторвался от работы и недовольно посмотрел на меня, в то время как станок загудел в холостую.
– Мне бы автоматик мой, – смущённо произнёс я, протягивая мужику бумагу с разрешением.
Мастер вытер руки о не первой свежести тряпку, сплюнул в урну, буркнул что-то из разряда: «Автоматик, мать его… никакого уважения к настоящему оружию! Самураи хреновы…» и взяв у меня документ, углубился в чтение. Затем хмыкнул и вернул мне листок.
– Допёрло, наконец, - впервые на его лице проскользнуло что-то типа улыбки. – С ним бы ты вчера из засады всех просто перестрелял. Хотя Цесаревну,ты брат, уважил, хвалю. Красиво было!