Линия недоростков, конечно, важная, на ней держится сюжет, но она всё же литературна. А вот линия потерянной любви – жизненна и кровоточива.
Автор не показывает нам период влюблённости героя и его жены; знакомство героя с любовницей описано предельно лаконично (герою очень понравились её щёки). Мы видим лишь финал – предел послелюбовья. К сожалению, лишь это.
Я слышал, что первоначально «Чёрная обезьяна» была намного больше окончательного варианта. Быть может, там Захар Прилепин проследил весь период гибели любви своего героя и к жене, и к любовнице; скорее всего, получилось художественно слабо, и он оставил лишь то, что оставил.
Жаль. Чтобы показать путь героя от счастья к одиночеству и опустошению, подошла бы форма русского романа – неспешное, подробное повествование, необходимые длинноты, временная протяжённость.
А гибель любви в «Чёрной обезьяне» закономерна. Точно так же она гибнет в девяти из десяти квартир любой российской (а может, и европейской, американской) многоэтажки. Условия жизни, ритм жизни, схема жизни не подходят под условия прочной любви… В одних квартирах любовь гибнет громко и болезненно, в других – тихонечко разлагается. Но немало к тому же квартир, где обитают одинокие особи, которые, зная, что любовь – это почти что сказка, мираж, тем не менее мечтают о ней.
Такова героиня книги Анны Козловой «Всё, что вы хотели, но боялись поджечь» Саша Живержеева. Ей почти тридцать, но у неё никогда не было мужчины, с которым она, более или менее продолжительное время жила вместе. Все её мужчины были или на несколько часов, или на десяток-другой встреч.
Живержеева, в принципе, страдает в одиночестве, но и боится с кем-то соединиться. Её постоянно преследуют воспоминания о судьбе её родителей, которые сначала любили друг друга, а потом стали ненавидеть. Папа поздно приходил с работы и приносил мало денег, а мама стояла у плиты и остервенело варила борщ.
«Мамина и папина любовь являла собой несколько упрямого, но всё же выносливого ослика, который, несмотря на брань и окрики, упрямо следовал путём, который был ясен ему одному. В течение многих лет его нагружали тюками говна, сундуками со скелетами, гирями, коробками с плесенью, гнилыми брёвнами и бесконечными пакетами с мелким мусором. И однажды ослик не выдержал – он, как это принято у тактичных животных, пошатался некоторое время для виду, но никто не собирался давать ему передышку, и тогда он просто издох». (Издыхают от перегрузки обычно лошади, а не ослы, ну да ладно, – образ всё равно хорош.)
В итоге мама выгнала папу.