верхнюю часть колоколо– образной дуги в условиях полировки: они чистые, их одежда главным
образом скромная, и они чрезвычайно опрятные.
Я бросаю взгляд на свою старую футболку с надписью «Социальное Искажение» поверх
синей термокофты и по большей части нетронутые джинсы. Я бы не почувствовал себя более
неловко на территории УБЯ даже если бы надел фиолетовый костюм цыпленка и «лунной
походкой» прошелся бы по двору. Сейчас только начало семестра, и за пределами главного
студенческого центра проходит какая– то молодежная программа. Здесь много длинных юбок и
скромных рубашек, ровно подстриженных волос и искренних улыбок.
Несколько парней играют в Фрисби; один из них бросает ее и выкрикивает:
– Вот блин!
Трое девушек играют в хлопки под аккомпанемент песни.
УБЯ именно такой, каким я его представлял, и так же, наверное, именно такой, каким
надеялись видеть его основатели, даже спустя 140 лет. Он прямо через дорогу от школы Прово, но
кажется совершенно другим миром.
Внутри Центра изобразительных искусств им. Харриса на удивление темно и тихо.
Современная архитектура создает ощущение что это место больше «строго– инженерное», чем
«здание искусства», а верхние этажи открыты в прямоугольных рамках, глядя сверху– вниз на пол
на первом этаже. Каждый звук – мои шаги по мрамору, шелест голосов, слышимых сверху –
раздается эхом через весь атриум.
Себастиана нет ни в одном уютном кресле или за маленькими столами, усеивающими
второй этаж, и если вдуматься, то мой пакет с едой кажется неожиданно самонадеянным.
Интересно, есть ли здесь камеры, которые отслеживают мои движения, есть ли копы УБЯ,
которые придут, решив, что я не принадлежу этому месту, и аккуратно сопроводят на выход из
здания, с пожеланием хорошего пути и обещанием, что помолятся за меня, когда выпроводят за
границы кампуса.
Спустя несколько минут на третьем этаже я только собрался уходить и заесть стресс двумя
ланчами сомнительного качества азиатской еды, когда замечаю пару красных «Адидасов»,
выглядывающих из– под стола.
Подходя ближе, я заявляю:
– У меня много самой нездоровой еды для ланча, которой могу поделиться.
Себастиан вздрагивает – и за время, которое ему требуется, чтобы повернуться, я умоляю
себя вернуться в прошлое и никогда не поступать так. В начале этого учебного года
девятиклассница вручила мне конверт, а затем убежала в другую сторону. Сбитый с толку, я