Она так боялась пропустить даже самую незначительную деталь, что едва ли не силой заставляла себя не моргать. Но все-таки не удержалась – и в следующее мгновение убранство зала снова преобразилось. Исчез огненный водопад, колодец до краев наполнился водой.
«Они убьют нас», - прошептал женский голос – и треснул от отчаяния.
«Я смогу тебя защитить», - ответил мужской, грубый и жесткий.
Она уже слышала их.
Эти голоса требовали ее пробуждения.
Из тени появилась женская фигура: серебряные волосы, ртутные глаза, бледная кожа истинного альбиноса. Ей едва ли было больше семнадцати. Все в ней, кроме кроваво-красных когтей, было таким хрупким, что казалось, одного неосторожного сквозняка хватит, чтобы разбить, как статуэтку из самого тонкого хрусталя.
Она повернула голову, как будто чувствовала пристальный взгляд невидимого наблюдателя, и посмотрела на Марори глазами… Крэйла.
— Крээли, - одними губами прошептала Марори, ни на секунду не сомневаясь, что это именно она. Тринадцатая Темная, миф, которого не существовало и который оживал прямо на ее глазах.
Темная продолжала смотреть сквозь нее, слабо улыбаясь вопреки выражению невыносимого страдания на безупречно-прекрасном лице.
«Я сожгу мир дотла, ради тебя».
Он вышел ей навстречу, бесплотным призраком прошлого просочился сквозь Марори. Шагнул к той, что когда-то, вопреки всем Заветам, отдала ему себя всю.
Высокий, смуглый, словно отлитый из драгоценного металла Танос: малаах с тлеющими призрачными крыльями. Он был таким высоким, что Крээли рядом с ним выглядела еще более беспомощной. Марори сжала губы, запретила себе плакать, потому что уже знала, что будет дальше.
Тринадцатый Светлый и Тринадцатая Темная - Крээли и Танос, два вычеркнутых имени.
«Они заблуждаются. Они просто смертные. Когда-нибудь…»
Голос предал ее, и в ртутных глазах Крээли блеснули слезы.
«Я вырву из груди каждое смертное сердце», - без тени жалости сказал Танос. Не сказал – поклялся.
Темная, которая просила Светлого пощадить смертных. И Светлый, который готов был сжечь мир дотла, а пепел смешать с кровью ради Темной, которую поклялся любить до скончания веков. Ради той, за которую уже поплатился своими крыльями.
Светлый, с волосами цвета растворенной в молоке крови.
Марори невольно провела ладонью по собственным волосам, тронула мокрые щеки, всхлипнула, больше не в силах сдерживать рвущиеся из самого сердца эмоции.
— Бегите… - прошептала Марори. Вопреки здравому смыслу просила отголоски прошлого услышать ее. – Уходите! Вас не пощадят!
Голос разорвался на тысячи полных отчаяния осколков, когда в зале одна за другой стали появляться безликие фигуры в темных балахонах. В тени каждого из капюшона тлели безжизненные красные глаза.