Она была восхитительна, это стоило признать. Сидела прямо, плеч, в отличие от мужчин, не горбила, на наставленные пистолеты не обращала ни малейшего внимания. Можно было подумать, что она была готова к появлению налетчиков, и кроме досады, оно у нее никаких других чувств не вызывало.
– Где пленка? – спросил Роман.
– Ее здесь нет, – спокойно ответила Марта.
Она так ясно взглянула на «мужа», что тот едва ей не поверил. Ну ч́удная была актриса.
– Лжешь, – сказал Роман. – Вы все на месте, за сутки эта пленка никуда не делась. К тому же это один из твоих козырей. Отчет о проделанной работе. Вряд ли ты избавишься от него так быстро.
– Я же говорил, надо было пристрелить его сразу, – подал голос генерал. – А вы – допросить, допросить… Вот зараз расхлебывайте.
Он скрипнул зубами и досадливо повернулся всем своим полнокровным телом.
Хлопнул выстрел, от спинки стула, на котором сидел генерал, с треском отлетела щепа.
Генерал осекся, согнулся, уставился на невозмутимую маску Метека. Тот качнул пистолетом, как бы предупреждая, что еще слово – и он выстрелит точнее.
Выстрел Метека достиг нужного эффекта. Все снова замерли, не решаясь промолвить ни слова. Генерал не моргая смотрел в стол перед собой. Андрей Данилович пожелтел еще больше. Антон Кусь, взявший было на себя переговоры, благоразумно отвернулся. У пана Анджея задрожала нижняя часть лица, но он не решался поднять руку, чтобы прикрыться. На хозяйку лучше было не смотреть – живой труп. Даже Марта – и та прикусила губу, теряя хладнокровие.
– Святы боже, – стонущим голосом изрек священник. – Вы же не будете нас убивать?
– Будем, святой отец, – пообещал Роман. – Если вы немедленно не вернете пленку.
За столом установилось напряженное молчание. Заговорщики исподтишка переглядывались, не зная, как быть. Они попали в затруднительное положение. Верный Адам с его волкодавами не шел, и вести спор с двумя вооруженными, очень решительными мужчинами казалось делом заведомо проигрышным.
Роман заметил, что все начали все чаще обращать взоры к Марте и к пану Юзефу. Оно и понятно. Марта достала пленку и несла за нее ответственность. Пан Юзеф исполнял роль старейшины, за ним было последнее слово.
– Я жду, – сказал Роман.
– Он блефует, – сказала Марта, тщетно пытаясь казаться спокойной. – Разве вы не видите? Он на чужой территории и не посмеет стрелять в нас.
– Пускай кто-нибудь выйдет на улицу, – заметил на это Роман. – Адам лежит в сорока шагах.
Пани Барбара охнула, ее натянутое лицо исказилось.
– А тебе, дорогая Ева, не мешало бы вспомнить, что чужая территория мне не помеха.