Отобрать у какого-то важного дядьки-моряка (а тот был только и рад) его шикарную фуражку, еще одну стопку в себя спиртного влить - и рвануть на сцену, где все опять-таки меня заждались...
Дикий визг, писк, ор... аплодисменты, чего я никак не ожидала, даже сотой доли той, бешенной, реакции. А музыка уже топила, рвала каждую клетку всего живого в этом безумном действии, ибо бит забугорного ди-джея качал не по-детски.
- Жгите, красавицы! Жгите, сладкие! Мы так долго этого ждали, мечтали! И теперь уж не подведите, родные... Не подкачайте нас!
Откровенные, развратные, похотливые, эротические движения взрывали раз за разом толпу, провоцируя на аплодисменты, визг, свист, крики, зов: о да, чего только стоило, каких-то только ощущений, когда слышала скандирование временами своего имени. Все это круче всякой наркоты разливало по венам эйфорию, давя по экспоненте до пикового состояния, отчего глупые, левые, болезненные мысли просто убрались прочь, оставляя в голове сплошную сладострастную прострацию и жажду быть еще красивее, желаннее, страстнее, еще смелее... тем более что... среди толпы... где-то и Он, мой, непокорный, гордый, такой вожделенный... Боря...
И уже ничего и никого вокруг. Только мысли о нем.
О нем...
О моем нежном, властном Кузнецове...
...
И вдруг что-то не так, перемены... холод, пронзающий шипами - но ненадолго, буквально сразу все и прекращается... Эти скоты облили нас водой, настоящим дождем, откуда-то сверху, еще сильнее и ярче рождая в больных головах похотливых тварей распутные грезы.
Стереть с лица надоедливые капли. Хоть бы теперь, с*ка, на своих каблучищах не е**уться, временами скользя по мокрому полу.
И вновь нырнуть с головой в сумасбродство, прикрыв веки и отдаваясь музыке и чувственности сполна. Плевать. Плевать, б***ь... уже на всё!
И снова минуты, десятки минут, сплетающиеся в фееричную вечность...
Но внезапно какое-то движение, кто-то сзади хватает меня и оборачивает к себе. Мгновение - и жадно впивается в губы, а я скольжу руками по его голому торсу. Узнаю аромат, вкус - Киселёв...
Увы, Киселёв..
Толпа еще сильнее взорвалась в экстазе!
А я целую в ответ... и сама не понимаю уже, что творю, и что нужно делать.
И вдруг перед глазами вновь Кузнецов с Сиськастой, отчего вмиг от жуткого исступления разгораюсь, злостью пропитанной, грубой страстью, дерзкой развратной похотью впиваюсь в Артема, резво проникая языком в ему рот, смело маня за собой, а затем рисую, играю с распутными нашими сексуальными фантазиями, откровенно кусая, посасывая его губы, язык, враз доводя бедолагу до голодного, изнеможенного стона. Властно сжал мою грудь...